Непокоренный. От чудом уцелевшего в Освенциме до легенды Уолл-стрит: выдающаяся история Зигберта Вильцига

«За неподчинение приказаниям охранник избил троих, – вспоминал Зигги, – в назидание другим узникам: дескать, вот что будет с ними, если не реагировать на приказы. Так-то нас встретили в первый день, и охранник повторял ту же процедуру с каждой партией новоприбывших. По любому поводу, если чья-то рука поднималась недостаточно быстро или недостаточно высоко – или не поднималась вовсе, он брал кусок резинового шланга, армированный медной проволокой, и избивал таких людей. Был у него и другой способ причинять боль: если недостаточно быстро реагировать на его команды, он бил тебя кулаком и потом добавлял локтем. Если ты переносил первый удар, второй тебя добивал. То же самое следовало, если узники не заправляли кровать так, как ему нравилось, – продолжал Зигги. – Это была всего лишь горсть соломы, измазанная мочой и фекалиями, наброшенная на деревянные доски и прикрытая бумажным одеялом, так что, казалось бы, заправить постель было несложно. Но охранники были садистами, которые готовы были убивать по любому поводу; особенно жестоким был этот первый. Он получал огромное удовольствие, избивая до смерти любого, кто носил очки или просто выглядел умным или образованным. Нацисты открыли все тюрьмы Германии и приняли на работу в лагеря закоренелых преступников, которых сделали надсмотрщиками над такими детьми, как я, а также над священниками, юристами, учителями и всеми, кого считали своими врагами»[12].

«Понимаете, – рассказывал Зигги интервьюеру, – я мог перехитрить охранников и поэтому чувствовал свое превосходство. Я ненавидел их. Я ненавидел их жестокость, их бесчеловечность. Я считал себя сильнее и умнее и с детства был уверен в себе. С детства я считал себя очень умным человеком. Так что, несмотря на их оружие и все эти убийства, я чувствовал свое превосходство. В этом, безусловно, была определенная наглость – частично оправданная, а частично нет, но даже в такой безнадежной ситуации я смотрел на них сверху вниз».

С 1933 по 1945 год в нацистской Германии было создано около 42 000 различных лагерей для заключения евреев и других «врагов рейха», собранных со всей Европы: концентрационные лагеря, трудовые лагеря, лагеря для военнопленных, пересыльные лагеря, а также центры убийств, именовавшиеся лагерями уничтожения или лагерями смерти[13].

Освенцим был не только крупнейшим концентрационным лагерем, но и самым большим лагерем смерти.

Чтобы дать место растущему числу узников, немцы освободили около 47 квадратных километров земли от местных жителей. После эвакуации жителей шести близлежащих деревень площадь Освенцима составила более 4000 гектаров. В трех километрах от главного лагеря находилась станция, куда днем и ночью приходили поезда с депортированными. В Освенциме было уничтожено от 1,1 до 1,3 миллиона человек, включая синти и рома («цыган»), советских военнопленных, политических заключенных и «антисоциальные элементы». Но девять из десяти жертв Освенцима были евреями.

Изначально убийства мужчин, женщин и детей, прибывавших в Освенцим, происходили в импровизированных газовых камерах, но вскоре их оказалось недостаточно, потому что число жертв постоянно росло. В начале 1943 года в Биркенау было построено четыре крупных и эффективных крематория, в каждом из которых была своя газовая камера. Эти новые газовые камеры были вместительными: в каждую можно было втолкнуть по 2000 человек за раз. К концу февраля, когда прибыл эшелон Зигберта, казни вручную в Освенциме были заменены конвейерными линиями, которые «производили» более 4000 жертв в сутки.

Более чем из миллиона евреев, отправленных в Освенцим за пять лет существования лагеря, всего около 200 000 были отобраны для принудительных работ, поселены в лагере и зарегистрированы в качестве заключенных. Обнародованные после войны документы свидетельствуют, что в одном эшелоне с Зигбертом прибыло около 3800 человек. Он стал одним из шести сотен переживших первый отбор, во время которого начальство лагеря решало, кто пригоден для рабского труда, а кто нет – и, соответственно, должен быть казнен. За последующие двадцать три месяца он пережил еще с десяток таких отборов, два из которых были проведены под руководством зловещего доктора Менгеле[14].

В Буне-Моновице Зигберт был одним из примерно 80 000 подневольных рабочих, трудившихся на немецкую военную промышленность. День начинался в половине пятого утра, когда узники должны были выбегать из своих бараков на Appelplatz, то есть площадь для переклички, где стояли по нескольку часов независимо от погоды, пока не завершится подсчет заключенных. Каждого, кто был слишком слаб, чтобы стоять, уводили на казнь.