Непокорная

«Теперь у меня есть внук и внучка, Адамек! – сказал старик, сияя от радости. – При крещении их нарекли Каролем и Йоанной. Я немного поспешил, отправив дочери ящик с подарками. Я думал, что она родит сына, и не положил вещей для девочки. Но как только у меня появится такая возможность, я обязательно наверстаю упущенное. Важно, чтобы мои внуки помнили: в их венах течет и польская кровь».

С тех пор прошло девятнадцать лет, но Адам скучал по своему наставнику больше, чем когда-либо прежде. Все, что ему было известно, он узнал от Жемовита. «Я должен был быть там, когда турки и татары захватили Выборово», – в очередной раз подумал Османьский, хоть и не забыл о том, что никто из людей Жемовита не выжил.

Адам вспомнил, что позади него едут внуки Жемовита, последние представители рода, в чьих жилах течет кровь храброго поляка. Но как он относился к ним до сих пор? «Этот зверек заслужил пощечину», – оправдывался Османьский перед самим собой. С другой стороны, он неоднократно поручал Йоханне унизительную работу и насмехался над ней.

Он хотел спросить у Йоханны, зачем она притворяется мужчиной. Но для этого пришлось бы признать, что ему известна ее тайна. Что произошло, почему ее брат закрывает глаза на этот обман? Ответ на этот вопрос Адаму тоже хотелось бы получить, но он подумал, что принуждение лишь усилит упрямство Йоханны и та наверняка попытается сбежать. Поскольку местность на границе с татарскими землями была слишком опасна, Османьский решил, что будет лучше, если эта девушка останется с его отрядом и он сможет за ней присматривать. В любом случае лучше ей и дальше притворяться юношей. Адам не настолько доверял своим людям, чтобы оставлять в крепости девушку наедине с ними.

– Чертова баба! – раздраженно пробормотал капитан.

Его мысли слишком уж часто были заняты этой девчонкой. А ведь Адаму было о чем подумать кроме этого. В данный момент ему нужно решить, как поступить с армянским торговцем Гарегином.

16

Постепенно ландшафт менялся. Местность по-прежнему была плоской, но Адам и его отряд видели леса и небольшие села, жители которых засеивали свои поля в отдаленных местах, чтобы их не нашли татары, постоянно рыскавшие вдоль границы. Всадникам больше не приходилось ночевать под открытым небом – они могли переночевать и подкрепиться в усадьбе какого-нибудь мелкого шляхтича или в крестьянской хате.

Когда после очередной ночевки они покинули последнее село перед Замостьем, Адам повернулся к своим спутникам и сказал:

– Мы сражаемся за то, чтобы эти люди могли мирно возделывать свои земли.

Карл, впечатленный его словами, кивнул:

– Эти люди бедны. У них хватает забот и помимо татарских набегов.

– Им достается не только от татар, но и от казаков. Когда те восстали под предводительством Богдана Хмельницкого, на этих землях были убиты тысячи поляков и евреев, – мрачно добавил Игнаций.

– Фадей – мой боевой товарищ, и он прикончил больше татар, чем кто-либо другой из моего отряда.

В голосе Адама слышалось раздражение, ведь ему казалось, что Игнаций Мышковский пытается очернить казака и занять его место. Османьский не собирался этого терпеть.

Последний участок пути они проехали молча и быстро, и после обеда на горизонте показалось Замостье. Увидев раскинувшийся перед ней город, Йоханна удивленно вздохнула. Картина, представшая ее взору, казалась сном или миражом. Что такое мираж, девушка узнала от Карла, а тот, в свою очередь, от своих учителей, которые рассказывали ему о том, что в пустыне можно увидеть несуществующие дворцы и водоемы или какие-нибудь еще причудливые объекты.

Церковная башня возвышалась над городскими укреплениями. Стена, окружавшая город, имела странные выступы, каждый размером с замок, а дорога, по которой они ехали некоторое время, вела к оборонительным воротам, казавшимся неприступными.

– Город довольно большой, – одобрительно заметил Игнаций.

– Это одна из основных резиденций семьи Замойских, – пояснил Адам. – Их предок поручил строительство города итальянскому архитектору. Эти стены выдержат пушечный огонь лучше, чем старые города и замки. Если бы Выборово было защищено так же, оно смогло бы выстоять. А может, и нет… Как бы там ни было, басурмане завоевали расположенный неподалеку отсюда Каменец-Подольский, а эту крепость сочли неприступной.

Адам махнул рукой, как будто хотел прогнать печальные мысли, и подъехал к воротам. Они были сделаны из светлого камня и украшены барельефом, свидетельствующим о славе Замойских. У ворот стояло шестеро стражей. Они подозрительно смотрели на отряд Адама.

– Кто вы? – спросил офицер.

Адам осадил коня.

– Я – Адам Османьский, а это мои люди!

Офицер взглянул на него с удивлением:

– Вы Османьский?

– До сегодняшнего утра был им! Могу я проехать? – спросил Адам.

Он едва не рассмеялся, когда стражи бросились врассыпную, освободив ему дорогу. Когда Османьский проезжал под аркой, ему навстречу выехал десяток человек в доспехах. Их предводитель услышал краткий обмен репликами и теперь остановил коня.

– Это и есть славный Османьский? – спросил он у офицера стражи.