Непокорная

– Твой план провалился бы еще и потому, что татары не знают, кто и когда меня бреет, – заметил Османьский.

– Так и есть! Что ж, значит, вы останетесь живым, а я – бедным.

Адама охватила веселость.

– Если таким образом ты надеялся получить от меня более щедрые чаевые, твоя попытка провалилась.

– Значит, мне снова не повезло! Всякий раз, когда я говорю правду, люди бранят или избивают меня.

Голос слуги был настолько жалобным, что Адам передумал его наказывать. Когда человечек закончил его брить, Османьский дал ему монету и похлопал по плечу:

– Во всяком случае, теперь ты можешь сказать, что твоя бритва была к моему горлу ближе, чем татарская сабля.

Улыбнувшись, слуга спрятал монету и поклонился:

– Спасибо, капитан! Как бы там ни было, вы именно такой, каким мне вас и описывали.

– И какой же?

– Вы человек, который не боится даже дьявола и которого не смогут одолеть и десять татар.

– Десять – это многовато! Давай сойдемся на пяти? – со смехом предложил Адам и внезапно вспомнил, что со вчерашнего дня ничего не ел.

Спустившись в столовую, Османьский встретил Йоханну. Она тоже рано проснулась и, не став будить остальных, вышла из общей спальни и направилась вниз. Теперь она хлебала суп из большой миски и ела хлеб.

– Доброе утро, – поприветствовал девушку Адам и указал на ее миску. – Я хочу такого же супа, – сказал он работнику, – а еще кружку пива!

– Доброе утро, – ответила Йоханна.

– В мое отсутствие ты будешь оставаться в крепости и следовать приказам Фадея, Игнация и своего брата, – произнес Адам более резко, чем ему хотелось бы.

Йоханна поджала губы, но затем сказала себе, что неповиновением ничего не добьется, и кивнула:

– Хорошо.

– Вот и договорились.

Это были последние слова, которыми они обменялись во время завтрака. Чуть позже появились Карл, Игнаций и другие. Адаму было некогда разговаривать: вскоре в столовую вошел Камиль Боциан и сообщил о том, что готов к отъезду.

Османьский глубоко вздохнул и попрощался со своими людьми. У двери он еще раз остановился и посмотрел на Карла и Игнация:

– Я сказал Яну, что он должен подчиняться вам двоим и Фадею. Если он вас ослушается, можете надрать ему задницу.

В глазах Йоханны вспыхнул гнев. Она выглядела так, будто вот-вот швырнет миску Адаму в голову. Ухмыльнувшись, он вышел на улицу, сел на своего оседланного жеребца и вместе с Боцианом покинул город.

19

После двух дней пути Адам достиг Сенявы. В этом месте когда-то жил его отец, да и мать провела здесь какое-то время. Османському казалось странным снова оказаться в этом замке. Он окинул взглядом обширный парк и подумал, что, если бы мог, с удовольствием развернул бы коня и уехал отсюда прочь. С раздраженным видом Адам спешился и последовал за Боцианом к порталу замка. Дверь им открыли двое лакеев. Боциан провел Адама через холл в небольшую комнату. Там стояло два стула – один, роскошный, для польного гетмана, другой, попроще, для Османьского. Когда Боциан предложил ему присесть, Адам покачал головой:

– Я лучше постою.

– Как пожелаете, – ответил Боциан и удалился.

Вскоре в комнату вошел мужчина в великолепном жупане. На голове у него была шапка, отделанная соболиным мехом, на боку в богато украшенных ножнах висела сабля; в руке он держал инкрустированный драгоценными камнями посох, указывавший на его звание.

– Наконец-то мы встретились, капитан Османьский! – заговорил Станислав Сенявский.

– Вы меня звали? – Адам не готов был тратить время на пустую болтовню.

На лице Сенявского промелькнул гнев.

– Желаете говорить коротко и по делу, как настоящий солдат, не так ли? Будучи родственниками, мы можем позволить себе более длительную беседу!

– С каких это пор уважаемая семья Сенявских соблаговолила признать родство со мной? – насмешливо спросил Адам.

– Возможно, в прошлом у нас и были сомнения по этому поводу, но ваши поступки убедили нас в том, что вы – настоящий Сенявский. На границе с татарами вы покрыли себя славой, – ответил польный гетман.

– Как капитан Османьский. Именно этого и хотели Сенявские. – Адам не смог скрыть горечь, и Станислав примирительно поднял руку:

– Ходили слухи, что ваша мать была уже беременна, когда мой троюродный брат Анджей освободил ее из турецкого плена.

– Я родился через одиннадцать месяцев после того, как отец освободил мою мать. Это была бы очень уж продолжительная беременность, – произнес Адам насмешливо.

Сенявский представлял себе этот разговор иначе. Закаленный боец перед ним не собирался падать ниц от благоговения, потому что семья, которая до сих пор не обращала на него внимания, внезапно проявила к нему интерес. Польный гетман решил больше не ходить вокруг да около:

– Благодаря смелости и успешной борьбе с татарами вы можете пополнить ряды отважных молодых людей нашего рода и отныне носить фамилию Сенявский.

Это предложение стало неожиданностью для Адама. Польный гетман продолжал:

– Кроме того, вы получите звание ротмистра в гусарском отряде, один из наших замков в качестве резиденции и богатую невесту из хорошей семьи.

Теперь Адам вынужден был сесть.