Непокорная для Бешеного

Два-три рывка кулаком хватило, чтобы выплеснуться на пол кабинки, со сдавленным рыком опуститься на поддон и кончать, как оголодавший подросток, сотрясаясь всем телом. Я, мать его, ввязался в гиблое дело. Прямо чувствовал, как петля стягивается на моей шее, обещая медленную и мучительную смерть.

Уснул я поздно, вернее, рано — когда за окном уже светало. Лежал и думал, правильно ли это — вот так — выбрать нужную жертву и монотонно вести ее к пропасти? Буду ли я расплачиваться за это?

Буду. Но не сейчас. А сейчас я должен вывернуть душу и сделать ее своей по-настоящему, чтобы, встретившись с братцем, она не кривила душой, а представила меня любимым, женихом, любовником. Да посрать кем, важен результат.

Я открыл глаза, услышав хлопок двери. Откинул одеяло, бесшумно встал, натянул боксеры и приготовил оружие. Кого нелегкая принесла?

Выглянув в коридор, опешил. Варвара стояла на пороге, румяная и чистая, волосы закрутились на кончиках, а по лицу стекали капельки влаги. По характерному шуму со стороны окна, я догадался, что на улице идет дождь.

Проверив, что пистолет на предохранителе, подошел ближе и поставил дуло ей под подбородок.

— Какого хрена? Где ты шлялась? Я не разрешал тебе выходить.

Надавил на тонкую шею, провел оружием вниз по горлу, разгораясь от ее судорог и трепета. Твою ж мать, она заводится от моих прикосновений: зрачки расширились, затопили светлые радужки. Да, девушка дрожит от страха, леденеет передо мной, потому что не знает, что ее ждет, но в глубине крутящейся тьмы зрачков явно читался голод.

— Варвара… — откинул пистолет в сторону, чтобы не пугать. Тот с шорохом залетел под диван. Насколько мог нежно и терпеливо погладил маленькие плечи, собирая пальцами дождевые капли и дрожь ее кожи, приподнял пышные волосы, придвинулся ближе, чтобы глубоко вдохнуть свежесть осени и пряность женского тела. — Ты мне кое-что должна...

Глава 21

=Варвара=

Проснулась я резко, будто на меня вылили ведро холодной воды. Хватая ртом воздух, рывком села и в панике осмотрелась.

Где я?!

Дорогие шёлковые обои, сложный многоуровневый потолок, плазма в полстены…

Лишь после нескольких долгих секунд шока я вспомнила вчерашний вечер… Ночь. И это, увы не сон.

И дикое отчаяние. И деньги на моём счету. И моё согласие.

Машина, осторожный взгляд темно-зеленых глаз самого страшного мужчины в мире, тёмная квартира, что сейчас залита утренними лучами. И запах мужского тела, и его… налитость у моих губ.

Дыхание участилось, в лицо бросилась краска стыда. Колени рефлекторно сжались, низ живота будто молнией пронзило. Одно воспоминание выбивало почву из-под ног.

Такой огромный! Почему-то не вызвал у меня отвращения. А вот от страха потемнело в глазах...

А потом моя ложь, что не умею делать минет. Желание ещё хоть на миг оттянуть неизбежное. Сохранить достоинство на одну минуту дольше. И спасительный звонок. После всё провалилось в темноту. Наверное, я не выдержала стресса и упала в обморок.

Или уснула?

Я прислушалась к царящей в доме тишине. Где-то тикали часы, со стороны приоткрытого окна доносилось пение птиц.

Мир продолжал жить.

Вздрогнув, я подскочила и начала рыться в своих вещах.

— Да где же он?! — выдохнула в сердцах.

Найдя телефон, первым делом проверила баланс. С трудом перевела дыхание: не приснилось. Сумма на карте огромная, но недостаточная. И всё же я могу перевести её на счёт больницы. Пусть готовят моего сына к операции…

Могу же?

Подняла взгляд и посмотрела на закрытую дверь.

Вчера я была не в себе от усталости и страха за жизнь Тёмки. Сегодня отдохнула, выспалась и обрела надежду.

И могу трезво оценить ситуацию и свои возможности.

Я справлюсь?

Вспомнив размер мужского достоинства человека со шрамом, вздрогнула. Но дело даже не в интиме. Мой мучитель требует большего.

Только тела ему мало.

Но он даёт деньги, спасает моего сына.

Услышав гудки, я осознала, что машинально набрала номер мужа.

— Да, — услышала его недовольный голос.

— Дим? — я осеклась, не зная, что сказать. Вчера от ревности, злости, усталости и безысходности я говорила с мужем резко. — Ты… дома?

— Да! — буркнул он и резко спросил: — Сколько ты заработала?

— Что? — растерялась я.

— Сколько тебе клиент дал? — раздражённо уточнил он.

Слово “клиент” резануло больнее меча. Шевельнувшиеся губы занемели так, что я не поняла, как ответила. Дима хохотнул:

— Ты-то и столько стоишь? Вот никогда бы не подумал.

— Дим, что ты такое говоришь? — едва не плача, пробормотала я. — Ты же сам…

— Знаешь, я думал ты особенная, — перебил он. — Не мог поверить, что встретил девственницу. Но все бабы шлюхи! И ты не исключение. Одного мужика всегда мало… Что, понравилось изменять мне?

— Нет, — мой голос был едва слышен. — Не понравилось.

— Не верю, — голос его был полон сарказма. — Слышала бы ты себя! Чуть не пела от счастья. Видимо, хорошо он тебя отутюжил. Что, хрен у него больше?

Я начинала злиться: