Непокорная для Бешеного

Боковым зрением заметила какое-то движение в сухих кустах и резко повернула голову. Мир слегка размылся, чтобы через секунду раскрыться серой палитрой цветов. Пригляделась… Голые деревья, сухостой, газон… Никого. Вдалеке слышался стрекот синиц и легкое поскрипывание старых кленов на опушке леса.

Меня часто бросало в дрожь беспричинно, но признаваться, что вспоминаю Чеха и его подручных псов, было стыдно. Вот я и молчала, не тревожила Влада этими страхами.

Ладонь машинально легла на живот, будто защищая малыша, вторая рука потянулась к кнопке блокирующей двери.

— Показалось? — нервно прошептала я и еще немного подождала. Никто рядом с машиной так и не появился. — Кошка, наверное…

Аккуратно выехала через ворота на дорогу. По пути заехала в аптеку, купила успокаивающий чай и сразу направилась в консультацию.

Сначала выстояла очередь на анализы, потом полчаса сидела в очереди, столько же времени пробыла на приеме. К одиннадцати у меня не только голова гудела, но и поясница зверски ныла, но я стойко выдержала все и рада была слезть со смотрового кресла, чтобы одеться и уехать, наконец, домой.

— Сегодня посетите психолога, — не поднимая головы от записей, огорошила врач-акушер.

— Мне он не нужен, — я качнула головой. Поправив воротник блузы, проверила мобильный. Никто за это время не звонил. Странно, неужели Влад до сих пор не проснулся?

— Нужна печать, — не отставала врач и, протянув медкарту, показала на дверь. — Это много времени не займет.

Я недовольно скривилась, но все-таки послушалась и отправилась в соседний кабинет.

Миловидная женщина средних лет с короткой стрижкой пригласила меня присесть. Я терпеливо опустилась напротив нее, но все-таки достала телефон из сумки. Не хотела пропустить звонок мужа.

— О чем вы мечтаете?

Первый вопрос врача вызвал у меня недоуменную улыбку, но я постаралась ответить честно.

— Мы с мужем хотели бы купить дом подальше от города, — столкнувшись с изучающим меня взглядом, мягко улыбнулась. — Я бы занималась ягодниками, а Владу нравится обрабатывать дерево — планирует свою мебельную мастерскую открыть.

— А почему за городом? — поинтересовалась врач, внимательно изучая мою карту.

— Свежий воздух очень полезен Артему, нашему старшему сыну.

— Угу, — она подняла голову, взгляд светлых глаз показался мне недобрым. — Это ребенок от вашего первого брака?

— Да, — напряженно ответила я. — Мой сын.

— Бывший муж часто видится с ребенком?

Воспоминания о жестокости Димы прокатились по спине горячей волной. Я уронила голову и сжала в руке телефон. Хрипнула:

— Я не веду календарь, извините.

— Вам встречаться с ним неприятно? Расскажите, почему вы расстались…

— Не сошлись характерами, — отмахнулась я.

На что врач лишь скептически выгнула бровь.

— Вы замужем второй раз совсем недолго… — и будто нарочно повела разговор в болезненную сторону. — И уже ребенок. Не поспешили? Уверены в супруге?

— Жизнь покажет, — отрезала я и, сморгнув набежавшие злые слезы, оглядела стену, на которой красиво расположились фоточки счастливых семей.

— Почему? — женский голос тек медовой рекой, а холодный взгляд разве что не резал. — Если вы подвергались или подвергаетесь домашнему насилию…

— Я в порядке, — сухо произнесла я и, поднявшись, кивнула на бумаги. — Мне нужна только печать. Пожалуйста.

— Конечно, — криво заулыбалась женщина. — Я вас не задержу, — она показала на кресло, требуя снова сесть.

Я послушалась. Что-то невысказанное давило в груди, хотелось раскрыться, но я себе не позволяла. Сцепила зубы и ждала, когда меня отпустят.

Врач задала несколько простых вопросов о моем детстве, перевела тему на мои увлечения и работу, и вот я уже обладатель заветной печати. Дав себе слово никогда больше не переступать порог этого жуткого кабинета, сбежала в коридор, где прижала спину к холодной стене.

Неожиданно на плечо легла тяжелая ладонь, и шею опалило горячее дыхание.

В груди будто что-то взорвалось, перед глазами потемнело, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из горла. Меня окружил густой туман, сквозь который донесся плачущий голос:

— Не надо… Умоляю! Я ничего не сделала! Пустите меня…

— Варвара! Варвара, очнитесь!

Я завыла от ужаса, мечтая забиться в самый темный угол и не привлекать к себе внимания. Чтобы Чех не увидел, не приказал своим псам… Снова. Публично. Унижать…

— Варя! Вы осознаете, где находитесь?!

Моргнула, не понимая, что мне говорят. Туман медленно рассеялся, и я с трудом разглядела людей в белых халатах. Кто-то склонился надо мной, кто-то трогал шею и заглядывал в глаза. Я стояла на коленях и, вцепившись в чью-то руку, шептала молитвы, а щеки холодили сползающие слезы.

— Узнаете меня? — психолог наклонилась ближе. — Как вы себя чувствуете?

Я кивнула, не в силах говорить. Все тело сотрясала крупная дрожь, а к горлу подкатился ком.

Что произошло?

— Кто такой Чех? — спросила женщина, и я вздрогнула, как от удара.

Имя врага отрезвило. Освободившись от чужих рук, что пытались меня поднять, сама встала на ноги и процедила:

— Никто. Вам что-то почудилось.