Непокорная невеста

— А если на них нападет сэр Джозеф?

Раймонд мрачно улыбнулся:

— Его наемникам не поздоровится. Мои старушки и на самого сэра Джозефа страху нагнали. Он об них зубы обломает.

Джулиана схватила его за руку:

— А вдруг он убьет Марджери?

— Все может быть. Хотел же он погубить тебя.

— Нет, не говори так! — порывисто воскликнула Джулиана.

— А разве нет? Он совсем с ума сошел от зависти. Иначе зачем ему нужно было так изводить тебя? Почему он тебе угрожал?

— Нет, он никогда мне не завидовал! — горячо возразила она. — С самого детства я только и слышу от него, что величайшая из женщин ничего не стоит по сравнению с самым паршивым мужчиной. Муки, деторождения — это Божья кара за первородный грех, в котором повинна женщина.

— Да, он презирал тебя за принадлежность к женскому полу, — кивнул Раймонд. — Но еще больше он ненавидел тебя за то, что ты — законная наследница, а он — бастард.

— Отец много раз говорил, что сэр Джозеф будет хорошо заботиться о моих владениях, потому что в его жилах течет наша кровь.

— Да, он и в самом деле был неплохим управляющим. Надеялся, что рано или поздно земли достанутся ему.

— Наследство все равно никогда ему не досталось бы, даже если бы умерла я и обе мои дочери, — Заметила Джулиана. — Когда не остается законных наследников, феод поступает в королевскую казну. Ты сам это знаешь.

— Я-то знаю. И сэр Джозеф тоже знает. Но он воспитывался в темные годы правления короля Стефена, когда каждый сам решал, что законно, а что нет. Сэру Джозефу не удалось украсть твои земли, и тогда он попытался устроить твой брак с Феликсом, который полностью находится под его влиянием.

Джулиана недоверчиво спросила:

— Так ты думаешь, это сэр Джозеф устроил мое похищение? — В ее голосе прозвучала йадежда. — Не мой отец?

— Я думаю, твой отец был всего лишь пешкой в его руках. — В голосе Раймонда явственно звучало презрение. — Но против тебя он никакого заговора не устраивал.

Все эти годы Джулиана в глубине души была уверена, что именно отец ее предал. Эта мысль внушала ей такой ужас, что Джулиана гнала прочь все разум-ные объяснения. Теперь же Раймонд заявлял, что отец ее виноват всего лишь в черствости и глупости — но не в предательстве.

— Я всегда знала, что отец безволен и легко подпадает под влияние других людей, — задумчиво произнесла Джулиана, глядя на стены, которые уже не казались ей такими уж устрашающими. — Значит, ты думаешь, что это не он все подстроил?

— Видишь, какой камень упал с твоей души, — с добродушней усмешкой сказал Раймонд.

Она широко улыбнулась, впервые за долгое время подумав о покойном отце с нежностью.

— Любовь может многое простить.

— Слишком многое.

Раймонд поморщился, поняв, что выразился слишком резко. Джулиана же решила, что ему больно, и хотела было погладить его по плечу, но не решилась, боясь обидеть его этим жестом.

— Сэр Джозеф мог убить меня после смерти отца и стать опекуном моих дочерей, — сказала она.

— Возможно, он и пытался это сделать. Но тебя со всех сторон окружают преданные слуги, а король Генрих следит за соблюдением закона в стране. Убийство сюзерена — самый тяжкий из всех грехов. — Он холодно взглянул на нее, взгляд его был отрешенным. — И все же ты сама говорила, что от недоброго человека можно ожидать всякого: он и беззащитных девочек может отправить в монастырь или даже потихоньку прикончить.

Джулиана сникла и виновато прошептала:

— Я сама во всем виновата. Я рисковала жизнью своих детей и вот доигралась…

— Ты не могла знать, что так получится,

— Я — глава семьи, и я позволила этому мерзавцу устроить такое.

— Теперь глава семьи — я. Я виноват еще больше, чем ты. — Он показал на мост. — Взгляни-ка.

Подъемный мост стал медленно опускаться, пронзительно скрипя цепями. Джулиана нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, охваченная жаждой действия.

Раймонд сделал шаг вперед:

— Стой здесь, пока я не прикажу. Мост должен встать в пазы, иначе тебя может придавить.

Кейр с мрачным видом кивнул:

— Да уж, Раймонд, ты лучше сам проверь, все ли там в порядке.

— Я проверю, — кивнул Раймонд и первым шагнул на мост.

Сверху на него смотрела Дагна. Она суеверно поплевала в сторону донжона, чтобы отвести черный глаз, и прошептала:

— Этот замок проклят. Часовые лежат мертвые, а донжон заперт на все замки.

Солдаты Джулианы зашептались между собой, напуганные словами Дагны, однако их госпожа решительно ступила на мост. Увлеченные ее примером, воины последовали за ней.

— А в башне кто-то есть? — спросил Кейр, и тут же вместо ответа из бойницы вылетела стрела и со свистом вонзилась в землю у его ног. Раймонд притянул Джулиану к себе, прикрыл ее щитом. Из бойниц полетели новые стрелы, и осаждающие быстро попрятались кто куда.

— Итак, они в башне!

— Но почему они не выставили часовых? — спросил Леймон, прижимаясь к стене.

— Думали, что мы так быстро не появимся, или же… — Раймонд потер небритый подбородок. — Сэр Джозеф не смог заставить своих наемников торчать на холоде. Они предпочитают сидеть у огня и пить холодный эль.

— Да уж, за деньги преданность не купишь, — кивнул Кейр.