Непокорная (СИ)

- Стукну! – веско пообещал брат, пресекая на корню мою вредность. И я прикусив губу, старательно прячу хитрую улыбку. Хотя и понимаю, что он действительно может. В смысле, стукнуть меня. Особенно во время тренировок не щадил. И часто побивал. Сейчас я понимаю, что он делал это специально, чтобы я не обольщалась на счет своей боеспособности. Брай наглядно показывал, насколько я слаба и несостоятельна в плане боя. Это было его завуалированное предупреждение. Его послание моей дурной голове, что драки – не для девочек. Он и повторял это постоянно. Но все равно исправно учил. Подумав, я осознала, что учил он меня в основном всяким подлостям, а не настоящему бою. Тому, что по его мнению, может в случае стычки, спасти мне жизнь, позволить мне продержаться до подхода помощи. Но я всего этого не осознавала тогда. Старательно пытаясь накостылясь собственному брату. И каждый раз оказывалась беспощадно повержена. Часто еще больно или обидно стукнутая. А потом следовала напутственная лекция из серии «Убей или беги, не ввязывайся в бой. Не будет красивого сражения. Или сразишь сразу, застав врасплох или уже не победишь. Не хватит ни сил, ни храбрости. Пропустишь один удар – это смерть, Диана. Противник не будет ждать, пока ты посидишь-поплачешь над ушибом. За первым ударом будет следующий. В твоем случае, скорее всего последний. Учись терпеть боль или вовсе не лезь в бой!»

От мыслей меня отвлек какой-то подозрительный тихий шум. Не будь брат так близко ко мне сейчас, я бы и не услышала. Мы с Брайтоном синхронно посмотрели на его грудь, где под кителем в районе груди вибрировало и постукивало что-то. Брат огорченно свел брови. Глубокая морщина прорисовалась между его бровей. Высокий лоб нахмурился. В глазах закипало недовольство.

- Мне надо идти, - нехотя произносит он, прикладывая руку к груди, словно успокаивая то, что там вибрирует.

- Что там?! – требую ответа, но Брайтон отмахивается от меня, как от мошки.

- Артефакт, - уже хочет он отойти от меня, но я оказалась проворнее или он не ожидал от меня не то, чтобы прыти, а даже такой попытки, и мне удается в секунду рвануть на его груди китель, застегнутый под горло. Конечно, я не смогла разом расстегнуть все многочисленные пуговицы, но пару штук послушно улетели в разные стороны, как раз в том месте, где шумел неизвестный артефакт, показывая мне белое полотно форменной рубашки, под которой четко прорисовался выпирающий контур крупного кулона, размером мне с пол-ладони.

Все произошло слишком быстро. Мой рывок. Пуговицы врозь. Секунда, чтобы заметить то, что он хочет скрыть и его руки, накрывают мои запястья, отрывают от лацканов кителя мои задеревеневшие пальцы и недовольный взгляд брата.

- Это же… - хлопаю глазами, игнорирую его злость. – Брай, это…?

- Да, Диана, - поджимает губы он и отходит от меня. Негодующе качает головой, пытаясь свести вместе края лацканов, но без пуговиц те все равно расходятся дырой на груди. – И лучше никому об этом не знать. Особенно герцогу. И трижды особенно – нашим родителям!

- Но… Брай, ты думаешь, никто не задастся вопросом, чем ты зарабатываешь на жизнь?

- Это никого не касается! – отрезает Брай. – И вряд ли найдется идиот, что решится задать вопрос напрямую.

- Брай, - капают непрошенные слезы. – Ты же… Ты же всегда был против. Ты же хотел карьеру… имперская гвардия… Как ты мог?

- Диана, - почти стонет в голос он и подходит ближе, пытаясь меня обнять, но я делаю шаг в сторону, - принцесса, ты должна понять, - все-таки настаивает на объятьях брат и оплетает своими руками, прижимает к груди. Его кулон продолжает мерно вибрировать, чего-то требуя. Это ужасно раздражает. Отстраненно думаю, хорошо, что липкое пятно значительно выше моей головы. – Как оказалось на службе Его Величества не сильно-то и побалуешь, не говоря уже об отложить на черный день или отправить деньги семье…

- Но гильдия… - всхлипываю я. – Ты же всегда твердил, что порядочный человек не пойдет в гильдию. Что наемники – это в первую очередь убийцы.

- Но ты никогда не слушала и продолжаешь мечтать об этой карьере, -напоминает мне брат.

- Я это другое. Я не верила тебе, думала, ты хочешь меня просто отвратить от мечты. Для меня гипотетические жертвы были априори плохими, преступниками, безапелляционно заслуживающими смерть. А ты… ты же всегда был другим.

- А сейчас, что-то изменилось? – испытующе смотрит на меня Брай.

- Кое-что, - отвожу взгляд, вспоминая раскуроченные тела на лесной поляне. Теперь для меня осужденные на смерть не просто бездушные цели. Теперь каждый из них – живой человек, который чувствует боль и страх. Теперь профессия наемника – это не романтика и приключения, это не вершащаяся моей рукой справедливость. Теперь – это вынужденная работа. Неприятная обязанность. Грязная и безбожная. Работа, которую кто-то должен взять на себя. Кому-то надо делать то, что брезгуют другие. Брайтон всегда это понимал, всегда знал. Поэтому и не хотел, относясь к наемникам с изрядной долей презрения и брезгливости.