Непокорная. Жена по договору

    Мне удалось убедить себя в том, что черные глаза и их обладатель были плодом моего воображения. Тень так упала, я на долю секунды превратилась в дальтоника, или за завтраком съела несвежую запеканку и поймала галлюцинации. Да мало ли может быть бредовых объяснений! Все они куда лучше, чем черноглазый незнакомец, смотрящий на меня через чужое тело. Вот это и правда бред.

********Визуал Маргариты. Так она выглядит сейчас, когда ее магия запечатана:

1--3

    — Ритка, тебя директриса вызывает в кабинет, — уперев руки в бока, на меня строго смотрела уборщица. — Опять что-то натворила? Ох, и бедовая же ты…  

  С момента «черного взгляда» прошло две недели, в которые я вела себя исключительно положительно.  

  — Да я сама покладистость, — открестилась от обвинений. — Мне шалости уже не по возрасту.

  — И то верно, — хмыкнула уборщица. — Вон какая выросла. Невеста! Иди уже. Там, в кабинете, директриса не одна, с ней какая-то женщина в возрасте и мужчина в костюме, похожий на адвоката, — предупредила она на всякий случай.

   Направляясь в кабинет, я гадала, что директрисе от меня надо? Мне вообще-то уже восемнадцать. Почти. Если точнее, через месяц будет. По закону я стану совершеннолетней, а значит, времена нравоучений закончились.

    Я перекинула толстую темную косу через плечо и постучала в дверь кабинета.

  — Входи, — донеслось изнутри.

    Переступая порог, я, как на стену, наткнулась на взгляд серых глаз седовласой женщины. Ух, аж дыхание перехватило. Это надо уметь так смотреть, что у людей ноги подкашиваются, и сразу тянет сознаться во всех грехах, даже в тех, которые не совершал.

    Но меня одним взглядом не пронять. Разве что черным… Но я уже решила, что это была галлюцинация, и успокоилась на этом. Я в этой жизни всякого повидала. Впечатлительной меня не назвать.

    Хмыкнув, я прошла к свободному стулу, нарочно развязно плюхнулась на него и исподлобья изучила женщину. На вид ей было лет шестьдесят, а ее наряду – серому максимально закрытому платью – лет двести. По крайней мере, его фасон точно позапрошлого века. На какой распродаже она его купила?

   Прическа была под стать платью – седые волосы зачесаны наверх в прическу, давно вышедшую из моды. Вопреки ожиданиям пахло от нее не нафталином, а терпкими духами, от которых у меня свербело в носу. Не знаю, какие претензии ко мне у женщины со стальным взглядом, но я точно ни в чем не виновата. Вообще впервые ее вижу.

  — А что случилось, Елена Аркадьевна? — обратилась я к директрисе. — Зачем вы меня вызвали?

  — Вот, познакомься, Риточка, это Марина Леонидовна, — елейным голосом ответила директриса.

   Я напряглась. Никогда она меня так не называла. Ритка-пытка – вот как меня обычно зовут в интернате. Воспитатели не очень-то меня жалуют за неусидчивость и живой характер. Не любят у нас яркие индивидуальности.   

  — Марина Леонидовна, — зачем-то повторила директриса и весомо добавила: — Волкова.

  Я нервно дернула плечом. Надо же, фамилия как у меня. Бывают совпадения.

  Дело в том, что она у меня, в отличие от большинства, настоящая. Мое имя и фамилия были в записке, с которой меня подбросили на крыльцо. По ним так и не нашли родню, но воспитатели мне их оставили.

   Директриса умолкла и широко мне улыбнулась. Та-а-ак, стоп, что-то здесь нечисто. Волкова говорите? Я перевела взгляд на женщину.

  — Бабушка твоя, — выпалила директриса новость-бомбу.

  — В смысле? — я понимала, что туплю, но за столько лет успела смириться, что нет у меня родственников.

   Мама умерла, папа сбежал. Дедушки-бабушки не спешат появляться на горизонте. Примерно такая история у большинства местных, и моя вряд ли отличается.

    Я в целом привыкла. Одна так одна. И вдруг – бабушка! Здрасьте, приехали. Не кажется, что поздно? Я уже большая для всех этих родственных связей, проживу как-нибудь и дальше без них.  

  — Спасибо, не нуждаюсь, — качнула я головой и хотела встать, но властный серый взгляд будто приковал меня к стулу.

   Ого, бабуля с характером похлеще моего. Неужели достойный противник? Что ж, как говорится, наша битва будет легендарной.

   — Риточка, Марина Леонидовна оформила над тобой опеку и хочет забрать тебя к себе, — все лила елей в уши директриса.

  — Мне через месяц восемнадцать, какая опека? — моргнула я удивленно. — Я практически совершеннолетняя.

  — Практически, но не совсем, — впервые подала голос «бабушка».

   У меня от него мороз по коже пробежал, и захотелось спрятаться под стул. Это ненормально. Внуки не должны бояться бабушек.

   — Все документы готовы, — заявила Марина Леонидовна и кивнула мужчине за своей спиной.

    Только сейчас я заметила, что есть еще и он. Марина Леонидовна своей харизмой напрочь его затмила.

   Мужчина не вызвал интереса – лысый, в очках. Выложив на стол документы, он снова отступил за спину Марины Леонидовны.

  — Здесь все необходимое, — пробубнил он оттуда. — Документы на опеку оформлены по всем правилам.

   — Отлично-отлично, — потерла руки директриса.