Непокорный

— Даже близко нет, — возражаю я, стоя к нему спиной, чтобы он не мог видеть моего лица. Очевидно, этот засранец действительно какой-то экстрасенс.

— Твоя защита только подтверждает…

— Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей жизни. — Я поддерживаю зрительный контакт, и он ухмыляется, что только еще больше бесит меня. — Я не запал на Габриэллу. Она мне даже не нравится. — Ложь, ложь, ложь. — Может быть, тебе пора найти женщину, с которой ты мог бы остепениться, чтобы перестать вмешиваться в отношения других людей.

— Ах-ха! — Он указывает на меня. — Итак, ты признаешь, что у тебя есть отношения.

— Что? Нет. Тебе нужно… я… к черту это. — Я сжимаю губы и вылетаю из комнаты.

Вместо того чтобы вернуться в свой шкаф в кабинете Хейса, я направляюсь к лифту. Нажимаю кнопку вестибюля и ерзаю, как будто у меня под кожей роится миллион бабочек. Направляюсь в Центральный парк и нахожу скамейку с видом на цветущую сакуру.

Хочется сесть в самолет и исчезнуть на месяц. Сидеть на каком-нибудь белом песчаном пляже, потягивая напитки под зонтиком, рядом с загорелой незнакомкой в бикини. Как только образ формируется в моей голове, я отвергаю его. И отказываюсь слишком много думать о том, почему.

В чем Хадсон прав? Я становлюсь другим рядом с Габриэллой. Она понимает бремя моей жизни лучше, чем любой из моих друзей по трастовому фонду. Я глубоко во френдзоне, а это самое безопасное место. Она думает, что я — гей, так что романтические отношения между нами не могут развиться. Нет ничего плохого в том, чтобы проводить с ней больше времени. Она предложила быть моим ведомым.

Напиши мне, если я тебе понадоблюсь.

Кручу телефон в руках. Я знаю, что слаб. Работа в «Норт Индастриз» поставила меня на новый уровень.

Месяц назад я бы не оказался в таком положении, но вот я здесь, разблокирываю свой телефон и набираю текстовое сообщение.

Нажимаю «Отправить» и наклоняюсь вперед, подперев голову рукой.

Если девушка не ответит, я заблокирую ее номер и продолжу жить своей жизнью.

Игнорировать меня было бы лучше для нас обоих.

Габриэлла

«Ты мне нужна».

Сегодня я в сотый раз перечитываю текстовое сообщение Кингстона, улыбаясь, как идиотка. Буквально, у меня уже болят щеки.

Я нужна ему. Почему это так приятно?

Душераздирающий всхлип доносится с противоположной стороны кровати мистера Хамфриса, где его дочь Пейдж пристально смотрит на меня.

— Я рада, что хоть кто-то в комнате счастлив, — говорит она и рыдает.

Ой. Я засовываю телефон в карман халата и стираю ухмылку с лица.

— Прости. Я не рада, что ты теряешь своего отца. — Дерьмо. — Это просто… — Я прочищаю горло. — Смерть — это не столько конец, сколько начало.

— Я не религиозна. — Она вытирает нос. — Не верю во всю эту чушь.

— Ну, необязательно быть религиозным, чтобы поверить, что там есть что-то большее, что-то лучшее.

Ее взгляд становится жестче.

— Нет ничего. Это называется круг жизни. Мы становимся пищей для червей, возвращаемся в землю, и все.

— Знаешь, — говорю я и беру руку мистера Хамфриса, которая быстро становится холодной и липкой, — я была на другой стороне.

Девушка шмыгает носом и прикладывает салфетку к глазам.

— Правда? — Ее взгляд устремляется к моим шрамам.

— Да. Мое сердце перестало биться на шесть с половиной минут. Я увидела этот сияющий свет, почувствовала покой и правильность, и, клянусь, видела, как моя собака Персик, которая умерла, когда мне было двенадцать, бежала ко мне, прежде чем меня вернули назад.

— Вернули?

— В это тело. К этой жизни.

Она моргает, глядя на своего отца.

— Это правда? — Легкая улыбка искривляет ее губы. — Его собака Олли умерла в прошлом году. Это разбило ему сердце.

— Видишь? Представь себе их воссоединение. Есть причина улыбаться.

Она кивает, и выражение ее лица становится более спокойным.

— Я оставлю вас двоих наедине. — Потом поворачиваюсь к ним спиной и вздыхаю с облегчением.

Не могу поверить, что была настолько бесчувственной, чтобы улыбаться, как сумасшедшая, в то время как дочь прощается со своим отцом в последний раз.

И все потому, что я нужна какому-то красивому парню.

Черт возьми, я снова улыбаюсь.

Направляюсь в комнату отдыха, беру диетическую колу и устраиваюсь поудобнее, чтобы составить свой ответ.

«Дорогой Кингстон…»

Нет, слишком формально.

«Йоу».

Тьфу… Нет. Удаляю.

«Как дела?»

Нет, черт возьми, просто будь собой.

Я делаю глубокий вдох, пишу сообщение и нажимаю «Отправить», прежде чем успеваю переосмыслить его.

— Кое-кто рад меня видеть. — Эван садится напротив меня, и его нога задевает мою под столом. — Что происходит?

— Просто хорошо провела день, вот и все. — Я все еще улыбаюсь.

— Люди умирают, близкие плачут, а ты все еще сохраняешь оптимистичный настрой. — Его карие глаза слегка искрятся. — Мне это в тебе нравится.

Я чувствую, как мое лицо горит от его дружеского флирта.

Он поднимает подбородок, и я чувствую, как его кроссовок мягко касается моего.

— Мы должны как-нибудь потусоваться вместе.

Эм… что?

— Серьезно?

Он никогда раньше не приглашал меня на свидание. Поэтому не стоит делать поспешных выводов.