Непокорный алжирец

— Новости?.. Особенных новостей нет, ваше превосходительство. Возле административного здания найден труп неизвестного мусульманина. На улице Виктуар, в лавке еврея Арменьяка, взорвалась бомба… Внизу вас ждут комендант и начальник полиции. Два раза звонил начальник гарнизона. Заходил мсье Бен Махмуд.

— И это всё? — спросил генерал, выслушав рапорт. — Других новостей нет?

— Других? — капитан наморщил лоб, вспоминая. — Да, звонил мсье Абдылхафид. Интересовался, в котором часу будете выезжать.

— Хорошо, — сказал генерал. — Начальнику полиции передай, пусть разыщет полковника Франсуа и доложит ему. Коменданта приму в одиннадцать. И позвони Абдылхафиду, скажи, чтобы все были готовы к трём часам.

Козырнув, капитан ушёл.

Генерал перебрал газеты, вытащил «Франс суар». Но не успел пробежать глазами первую страницу, как в дверях снова появился капитан.

— Простите, ваше превосходительство… У телефона ждёт мадам Бен Махмуд… Говорит, важное дело… Что ей ответить?

Генерал отложил газеты.

— Придётся поговорить, раз важное дело. Соедини.

Через полминуты коротко звякнул телефонный аппарат.

Генерал поднял трубку.

— Алло? О, это вы, мадам? Чрезвычайно польщён… Доброе утро… Спасибо, очень хорошо… Слушаю… Да… — Генерал, улыбаясь, вслушивался в мягкое журчание голоса, льющегося из белой пластмассовой чашечки. — Да, да, мадам… Простите, что?… Конечно, обстановка будет более располагающей… Вылетаем в три часа, готовьтесь… Что?.. — генерал громко расхохотался. — Ха-ха-ха! Браво, мадам, браво!.. Спасибо… Значит, в три часа ждите, за вами заедут… До свидания, мадам!

Положив трубку, генерал постоял возле телефона, пытаясь воссоздать в воображении облик Лилы, но это ему почему-то плохо удавалось. Вместо Лилы он видел то лицо Малике, то Фатьмы-ханум. Он снова уселся на диван и потянулся к газетам.

Под руки попала «Монд». Генерал внимательно, хмуря брови и изредка шевеля губами, прочитал статью на второй полосе. Статья ему не понравилась. «Идиоты!» — проворчал он и тыльной стороной ладони смахнул газету. Она перелетела через стол и с мягким шелестом упала на ковёр.

Генерал скрестил на груди руки, откинулся на спинку дивана и задумался. Сегодня он с небольшой компанией собирался навестить своего двоюродного брата Шарля. О поездке договорились вчера, у Абдылхафида. Решили лететь на вертолёте. Дорога предстояла не слишком дальняя, всего сто тридцать километров — каких-нибудь два часа на машине, но на пути были горы и почти половина дороги шла по ущельям, невиданной дикой красоты. Когда-то здесь полно было благоустроенных отелей, всё располагало к отдыху и развлечениям, а сейчас дорога была слишком опасна для прогулок. Нельзя сказать, что французские войска не охраняли её, однако движение на ней замерло. Отели давно уже пустовали — их хозяева разъехались кто куда. И виной этому были партизаны, нередко минировавшие дорогу в самых неожиданных местах.

Самым безопасным транспортом был вертолёт. Поэтому все присутствующие на ужине у Абдылхафида искренне одобрили предложение генерала Ришелье.

Дежурный офицер доложил о приходе доктора Решила.

— Пусть войдёт. И принесите кофе, — приказал генерал.

Ришелье поднялся навстречу доктору, вежливо поздоровался и пригласил сесть. Сам он опустился в кресло напротив, предложил гостю папиросу и заговорил, стараясь придать голосу оттенок непринуждённости и дружелюбия.

— Собственно говоря, дорогой доктор, особых дел к вам у меня нет. Просто хотелось поближе познакомиться с вами, обменяться мнениями по некоторым вопросам. Оказывается, полковник Франсуа хорошо знал вашу семью. Он рассказал мне, что отец ваш был человеком передовых взглядов, в его жилах текла арабская кровь, но душой он был француз, а брат ваш сложил голову за Францию и вы сами жили и учились в Париже. Короче, всем членам вашей семьи дороги слава и честь Франции. Надеюсь, я не ошибся?

— Францией, господин генерал, гордится всё человечество, — спокойно ответил доктор. — Разве не во Франции впервые в мировой истории взвилось знамя справедливости и борьбы против насилия и рабства? «Свобода, равенство, братство!» — этот лозунг вечен.

Генерал недовольно поглядел на собеседника. Ответ доктора явно не пришёлся ему по вкусу. Но он сдержался и продолжал всё также миролюбиво.

— Вы правы, дорогой доктор. Однако стоит ли так углубляться в прошлое? Вернёмся к нашим дням и постараемся понять друг друга.

— Возможно, вы правы, господин генерал…

В комнату с подносом в руках вошёл молодой официант, с привычной осторожностью налил кофе и бесшумно удалился.

— Дорогой доктор, мне бы хотелось продолжить наш вчерашний разговор. Естественно, условия прежние: полное доверие и откровенность. Помните у Шекспира: самое ценное — это просто и прямо сказанное слово?

— Согласен, — кивнул доктор.

— Чудесно, доктор, чудесно! Так вот, вчера мы говорили о Франции и Алжире. Я снова хочу повторить свою мысль, для меня Франция и Алжир единый, цельный организм. Без ущерба для его существования нельзя разделить эти две страны. Слава Франции — слава Алжира, слава Алжира — слава Франции. Не так ли?