Непокорный талисман (СИ)

Миска густой похлебки, источала аромат незнакомых пряных приправ. Виднелись в ней и крошечные кусочки мяса. Эта простая еда показалась изголодавшемуся царевичу невероятно вкусной.

— Подкармливают, чтобы на торгах мы выглядели получше, — хмыкнул крепыш с курчавой шевелюрой. Он говорил на общем с заметным певучим акцентом, свойственным обитателям Картеласа, лежащего за южной окраиной Империи.

— И когда же нас выставят на продажу? — поинтересовался мужчина, в каштановых волосах которого уже поблескивала седина. Его происхождение Алексис не смог определить точно. То ли ириец, то ли литавен.

— Думаю, завтра, — картеласец, жадно жевал жесткое мясо, — сейчас в период большой ярмарки, нет смысла тратить лишний день и деньги на наше содержание.

Рослый человек со спутанными русыми прядями, спадавшими на высокий лоб, сидел у стены напротив Алексиса и пристально глядел на него. Черты лица и какие-то неуловимые признаки в манере держаться выдавали в нем уроженца Светлоземья.

На время кормежки пленникам развязали руки, но спутали веревками ноги. И, тем не менее, земляк наследника, помогая себе могучими руками, подобрался к нему поближе. Не обращая внимания на возмущенные восклицания тех, кого он задел по пути и потеснив курчавого крепыша, сидевшего возле юноши, русоволосый водрузил свое громоздкое тело рядом с царевичем и внезапно властно потребовал:

— Посмотри мне в глаза.

Совершенно неожиданно для себя изумленный Алексис подчинился. Последовало несколько секунд тягостного молчания. Затем великан шумно вздохнул и почтительно склонил голову:

— Простите мне невольную дерзость. Хотел убедиться, что это действительно Вы, ибо воочию видеть Вас доселе не доводилось, — он избегал титулов и положенной формы обращения, но его тон более слов свидетельствовал, что русоволосый знал, к кому он обращается.

Слова на светлоземском явно были непонятны остальным, но, тем не менее, нескрываемое почтение, оказываемое могучим невольником юнцу, заставило всех обернуться в их сторону. Светлоземец, заметив это, тут же перешел на обычный тон разговора:

— Не серчайте, я должен вести себя с Вами, как с самым обычным своим соплеменником, — он наклонился, осмотрел опухшие щиколотки подростка, затем ласково и снисходительно потрепал его по голове, прибавив на известном многим общем, — ничего, жить будешь. Лекарь из меня не самый лучший, но постараюсь облегчить твою боль, — таким образом он объяснял свое внимание к юноше обычной заботой врачевателя-эмпата, которому трудно переносить слишком острую боль находящихся поблизости от него.

Разумеется, тут же со всех концов посыпались просьбы о помощи. Поэтому светлоземцу пришлось изрядно потрудиться в тот вечер.

Утром их подняли спозаранку. На завтрак дали лишь по горсти сухофруктов и орехов. Бывалый крепыш пояснил, что кормят так скудно, чтобы не было особой нужды в отправлении естественных надобностей во время торгов.

Скованных цепями по трое невольников колонной должны были гнать к городу, поднимавшему купола и шпили всего в полумиле от временных бараков.

Но Алексиса, еще одного миловидного мальчика и пяток самых красивых девушек снова усадили в запряженную мулами арбу.

Угрюмый русоволосый великан, расставаясь с царевичем, с горечью промолвил:

— Уже второй раз иду я к стенам этого ненавистного города. Попал в плен пару недель назад, пытался бежать, но стражники поймали и, дабы избежать лишних хлопот, тут же сбагрили этому перекупщику. Его холуи приволокли меня избитого в здешний сарай, дали отлежаться, а теперь вот снова ведут на продажу. Но я не тот человек, которого удержишь цепями и веревками. И тебя, царевич, спасу во что бы то ни стало. Потому как не верю в случайность нашей встречи. Знаю, предначертано мне вызволить тебя из неволи и вернуть Светлоземью.

Жилистый надсмотрщик с жестким взглядом щелкнул кнутом. Два дюжих молодчика швырнули русоволосого в колонну, защелкнув его кандалы на цепи, уже сковавшей курчавого крепыша и седеющего ирийца или литавена. Им предстояло идти до торжища пешком. Дорога, вьющаяся среди мелкого и редкого сухого кустарника еще не утратила ночной прохлады. Через несколько часов ступать по ней босыми ногами будет сущей пыткой. Купец и надсмотрщики спешили. Невольников следовало доставить на рынок в "товарном" виде.

Алексиса втолкнули под душный полог арбы, где же уже жались юные красавицы и горько плакал хорошенький большеглазый мальчик.

Царевич попытался утешить ребенка, но тот только качал головой и лепетал что-то невнятное на непонятном юноше языке. Одна из девушек, волоокая и тонкобровая владела общим, она и разъяснила Алексису:

— Вы оба предназначены для продажи богачам, возможно, даже султану. Такие красавчики служат евнухами в роскошных дворцах. Малыш очень боится умереть от боли и кровотечения во время кастрации.

Сквозь застилающий глаза туман юноша едва услышал испуганные девичьи крики и голос тонкобровой:

— Ой! Что с тобою, не падай.

Спасительные мрак и забытье поглотили законного наследника Хрустального Трона.

ГЛАВА 13. ОКОВЫ ТЬМЫ