Неполная и окончательная история классической музыки

Так-так, что там у нас со временем? Можете вы поднять обе руки и ответить мне, какое сейчас время? 1656-й, говорите?

Да, я проверил, мои часы тоже показывают 1656-й. Время обновления. Что мы имеем? Ну-с, вот уже тридцать шесть лет, как Майлс Стендиш [*]и отцы-пилигримы высадились в Новом Плимуте — поразительное, если вдуматься, совпадение: обогнуть немалую часть земного шара в списанной в утиль, хоть и быстроходной посудине и высадиться на берег в месте, носящем почти такое же название, как то, из которого вы отплыли. А кроме того, в Англии началась и закончилась Гражданская (далеко не цивильная) война и остриженные под Битлов мужички — Кромвель и компания, — прибегнув к довольно крутым мерам, навсегда избавили Карла I от головной боли.

ВЗМАХ ЖЕЗЛА

С другой стороны, король Франции проводил это время в Париже с куда как большей приятностью. Собственно, если бы вам случилось заглянуть к нему в любой из дней 1656 года — или около того, — вы могли бы попасть на замечательное в своем роде представление. Замечательное не только тем, что правящий французский монарх переодевался «солнцем» и отплясывал как последний дурак, но также и тем, что, когда он наконец отплясал, оркестр шагнул в своем развитии словно на другую планету. И все благодаря небольшому балету, сочиненному придворным композитором по фамилии Люлли.

Жан Батист Люлли был подвизавшимся в Париже итальянцем, который появился на свет не только с музыкальным слухом, но и с пританцовывающими ногами. На пару с королем надумали они станцевать дуэт — Луи Каторз переоделся для такого случая Солнцем, откуда и взялся приставший к нему титул «Король-Солнце». На мой взгляд, «Король-Солнце» — далеко не худший из титулов, какой мог бы прилипнуть к отплясывающему, на совершенно идиотский манер, человеку. Наверное, объяснить приходскому священнику, что такое значит «Король-Уран», было бы намного труднее.

Успех балета был таков, что Люлли продвинули из рядовых «виолонистов» в управляющие «королевской музыкой», а вслед за тем он создал совершенно революционный оркестр, в который входили двадцать четыре скрипки, а с ними флейты, гобои, фаготы, трубы и литавры. Собственно, если вам выпадет случай послушать какое-то из сочинений Люлли в живом исполнении, постарайтесь не забыть, что половина инструментов, которые вы слышите, были в то время совершенно и чрезвычайно НОВЫМИ. Они были только что выдуманными техническими новинками, чудными штуковинами, свежеиспеченными игрушками. Люлли, видите ли, экспериментировал с музыкой и звучанием оркестра. И, что еще важнее, делал это толково. И облик, и звучание оркестра он изменил навсегда.

ЛЮЛЛИ, ИЛИ ЛОЖНОЕ ЧУВСТВО НАДЕЖНОСТИ

Как это ни печально, в наши дни Люлли почти не слушают и не исполняют. Если честно, Люлли помнят ныне скорее в связи с обстоятельствами его смерти, каковые, хоть они и хорошо документированы, заслуживают повторного описания. Говорят, что все произошло в самый разгар исполнения его «Те Deum» [*]— сочинения, написанного, о ирония ироний, по случаю выздоровления любимого короля от некой хвори. То была, понятное дело, какая-то из особенно неприятных болезней семнадцатого столетия. Э-э, не исключено, что и сифилис. Да что угодно.

Как бы там ни было, в ту пору вы, дирижируя оркестром, не размахивали перед ним палочкой. О нет, в ту пору вам приходилось зарабатывать ваши деньги тяжелым физическим трудом. Вам выдавали здоровенный кол — размером так примерно с ручку от метлы; иногда к нему подвешивались колокольчики, иногда не подвешивались, — вы держали его вертикально и ударяли им в пол в начале каждого такта или когда вам хотелось. На том трагическом исполнении «Те Deum» Люлли, с веселой беспечностью колотя по полу, вдруг взял да и продырявил собственную ступню, — не знаю, может, мимо как раз проходила какая-нибудь на редкость привлекательная «вертипопка» []. Как бы там ни было, через несколько дней на ноге его, как уверяют, образовался гнойник, потом началась гангрена, а вскоре после этого Люлли умер. Умер пятидесятипятилетним, навеки занесенным — вместе с Алкэном []— в тот раздел посвященных музыке книг, что носит название «Дурно кончившие композиторы». Несчастный сукин сын.

А ПОДАТЬ СЮДА ПЁРСЕЛЛА-МЁРСЕЛЛА!

Англия. 1689-й. (Вступает волнующая, определяющая все настроение следующего эпизода музыка из тех, что мы слышали воскресными вечерами в классических черно-белых фильмах. Музыка стихает.)

У нас тут произошли кое-какие, так сказать, перестановки.

Кромвель, дослужившийся до звания лорда-протектора, давно похоронен. Будем надеяться, что замертво. В общем-то, и слава богу, — я к тому, что стрижка у него была все-таки кошмарная.