Непонятные

— Потерпи, жена, потерпи! Нашей внучке исполнилось недавно шестнадцать лет. Мы позаботились, подобрали ей жениха, он тоже сирота, не сегодня завтра должна была состояться свадьба, так… небольшой свадебный той — скромный, конечно, люди мы бедные, но все-таки… внучка-то у нас одна, любимая… — Старик горько заплакал. — На нашу беду и позор, к нам в дом ворвались два ваших сокола и… и… нашу внучку… — Старик громко зарыдал.

— Хан, каково будет ваше решение? — строго спросил Алакоз.

Зарлыка резануло это сухое, даже непочтительное «хан»! Но он решил обуздать свое самолюбие: перед ним было настоящее человеческое горе.

— Прикажи немедленно, чтобы соорудили виселицу! Повесить этих мерзавцев!

Алакоз узнал у стариков, где находится их дом, и направил туда пятерых всадников.

— Дорогой, только, ради всего святого, не объявляйте людям, за что их!.. — слезно умолял Алакоза старик. — Пусть никто ничего… У внучки нашей жених…

К виселице пригнали двух соколов; они, не подозревая, какая кара ждет их, еще улыбались, шушукались, полные воспоминаний… Один из них даже пожаловался Алакозу:

— Ерназар-ага, эти пятеро завистников оторвали нас от сладкого плода!

Другой захихикал похотливо и добавил:

— Мы нашли свеженькую красавицу. Сопротивлялась она, как те хивинцы, да разве устоит перед нами женщина!

Ерназар гневно ткнул пальцем в сторону виселицы:

— Вот вам за победу над женщиной!

— Почему? — Только сейчас расчухали они, что их ждет. — Сколько трудностей и тягот мы терпим-выносим, себя не щадим! И за какую-то девчонку смерть принимать! — вопили они в два голоса.

К Ерназару откуда-то как стрела подлетела Гулзиба.

— Ерназар, освободи джигитов! — потребовала она властно.

— Не вмешивайся! — отрезал он.

— Спаси нас, спаси нас, тетенька! — совсем распустили нюни парни.

Гулзиба вцепилась в одежду Ерназара и пробовала оттащить его в сторону. Ерназар резко оттолкнул ее от себя.

— Ерназар, остановись! — взывала к нему Гулзиба. — Не делай этого!

— В каждой стране — один хан, поэтому приговор хана нельзя отменять! — скрипнул зубами Алакоз.

— Ерназар, если победители не будут вольны в своих поступках после сражений, не бывать победам! Освободи их! — кричала Гулзиба.

Ерназар грозно произнес:

Так будет наказан каждый, кто посягнет на честь девушки!

Зарлык отступил назад, скрылся в шатре. Рыдая, бросилась Гулзиба в ноги Алакозу:

— Ты совершаешь ошибку, Ерназа-а-ар! Ерназар не удостоил ее взглядом. Он весь подался

вперед, навстречу сотнику Бекжану. Тот сломя голову несся спасать своих соколов. Бекжан изрыгал угрозы и ругательства. Ерназар приказал стражникам хана схватить сотника и подозвал к себе Адил-бия.

— Раздеть сотника Бекжана догола! Пусть его жрут комары! Ты будешь охранять его!

Весть о казни воинов-насильников понеслась по городу, как огонь, попавший на хлопок.

Со всех сторон к ханскому шатру потянулись горожане. У каждого была обида и жалоба на каракалпакских соколов…

* * *

Саипназар пробрался в город ночью тайком, словно гиена. Он услышал разговоры о том, как круто обошелся Алакоз с соколами и сотником Бекжаном. Первым делом Саипназар решил разыскать сотника. Он прокрался к Бекжану, распухшему от комариных укусов, и тихонько спросил, где Зарлык и Ерназар.

— Чтоб их обоих земля поглотила! — взвизгнул Бекжан.,

То, что Саипназар искал на небе, валялось прямо под ногами… Чтобы запугать Бекжана и переманить его на свою сторону, он рассказал об измене младшего Ерназара и о готовящемся сегодняшней ночью ударе по городу.

г Брось, враки все это! Ты лучше расскажи, какие новости везешь из Бухары?

— Клянусь тебе чем хочешь! Вот хлебом тебе клянусь! — Саипназар поспешно достал лепешку и приложил ее ко лбу.

— А клятва? Как же та клятва? А яблоко, которое Ерназар разделил между всеми биями?

— Он принудил нас, заставил дать клятву, вырвал ее угрозами!

— Ах ты падаль, ах ты изменник! — разъярился Бекжан. — Эй, Адил! Проснись, Адил, измена!

Саипназар ударил Бекжана ножом прямо в сердце, трепещущее гневом сердце. Бекжан скончался мгновенно. На шум вышел заспанный Адил. Саипназар налетел на него сзади, заломил ему руки, поднес нож к глазам. Быстро, захлебываясь, повторил он Адилу свой рассказ. Видя безвыходность положения, Адил-бий начал лихорадочно соображать: «Многие соколы злы на Алакоза… Не сегодня завтра начнутся разногласия между Зарлыком и Ерназаром… Лучше быть подальше от огня, который вот-вот вспыхнет…»

— Отвечай, отвечай скорей! — тряс его Саипназар.

— Когда нападут нукеры?

— Скоро! Совсем скоро! Они на подходе!

— Что я должен делать?

Поджечь по сигналу шатер Зарлык-хана!..

* * *

Зарлык и Ерназар до глубокой ночи принимали горожан, пострадавших от соколов. Не всегда они приходили к согласию, определяя степень вины и меру наказания соколам, по-разному расценивали они тот или иной поступок. Но не это печалило их, не это беспокоило. Соколы грабили, насиловали, бесчинствовали — вот что было самым большим злом. Вот что заставляло их сообща решать, как же быть, как же действовать дальше, чтобы свой не грабил, не обижал своего. Чтобы воин был защитником народа и в битвах, и в мирные дни…