Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие

Он вытащил из портфеля айпад и передал ей — и тут наконец настала точка невозврата, после которой мир изменился навсегда. Хватило одной фотографии. Были и другие — она пролистала не меньше дюжины, — но, по правде сказать, первой хватило с лихвой. Разумеется, это не человек. Это какая-то пародия на человека. Остальных можно было назвать ошибками природы после некой катастрофы.

— Вот с этим вам и предстоит работать, — сказал он. — Слышали о городке в штате Массачусетс под названием Инсмут?

Керри покачала головой.

— Вроде бы нет.

— Вы и не должны были. Дыра, небольшой морской порт, чьи лучшие дни миновали еще до Гражданской войны. Зимой 1927–1928 годов ФБР и армия США при поддержке ВМС устроили там серию совместных рейдов. По официальной версии — а дело было во времена сухого закона — для пресечения нелегальной торговли виски, который везли по побережью из Канады. На самом же деле… — полковник забрал из ее ослабевших пальцев айпад. — Поймете, когда увидите все своими глазами.

— Вы не можете с ними общаться. Вот зачем я вам понадобилась, да? — догадалась Керри. — Вы не можете с ними общаться и думаете, что я смогу!

Эсковедо улыбнулся, хотя казалось, что он вовсе этого не умеет.

— Значит, правда. Вы все-таки телепат.

— Они не могут с вами говорить или не хотят?

— Нельзя сказать точно, — ответил он. — Те, кто попал в тюрьму, еще будучи похожими на людей, могли и разговаривали. Но они изменились. Я имею в виду — они больше не люди. Так проявляется эта мутация, — он коснулся экрана айпада. — То, что вы видели, — результат десятилетий трансформации. Большинство из них привезли уже такими. Остальные изменились со временем. И дело не только во внешнем виде. У них горло по-другому устроено. Внутри. Может, это мешает им говорить разборчиво, а может не мешает, по крайней мере они упорно не идут на контакт и в этом они едины. Между собой они общаются — это факт. Мы сделали массу записей и анализировали их до умопомрачения, после чего пришли к общему мнению, что производимые ими звуки имеют собственный синтаксис. Так же, как птичьи трели, только менее приятно на слух.

— Если все это время они содержались в заключении, то, к какой бы культуре они ни принадлежали, они уже более века находятся вне ее. Они должны были все забыть, разве нет? Мир с тех пор так изменился, что они бы его и не узнали, — сказала Керри. — Вы занимаетесь не наукой, а национальной безопасностью. Не понимаю, зачем вам устанавливать с ними контакт спустя столько лет?

— Все перемены, о которых вы говорите, ограничиваются материком. Поместите их в океан — и они окажутся в своей стихии. — Он убрал айпад обратно в портфель. — Нас не интересует, что они хотели сказать в 1928-м. Как и в 1948-м, и 1988-м. Нас интересует, что происходит сейчас, с этим и связана срочность.

* * *

Вертолет сел, и, еще не ступив на остров, Керри поняла, что более неприглядного места в жизни не видела. Скалистый, стегаемый дождями остров вдали от материка, с ветрами, налетающими то с одной, то с другой стороны, из-за чего растущие здесь сосны мотало во все стороны, пока они не начинали опасно крениться с дурными намерениями.

— Здесь не всегда так, — заверил ее Эсковедо. — Иногда еще дождь со снегом бывает.

Остров, размером с большой торговый центр, имел форму неравностороннего треугольника, на одном конце которого была посадочная площадка для вертолетов и пристань, а на другом — россыпь хозяйственных построек, а также, судя по всему, служебные помещения и казармы для тех, кому не посчастливилось здесь служить. Между собой их связывала сеть тропинок и дорог.

Над всем этим возвышалась уродливая кирпичная громадина, которая выглядела именно тем, чем и являлась — старинной тюрьмой, хотя могла быть чем угодно еще: старой фабрикой, электростанцией или, что еще более вероятно, военной крепостью, напоминанием об эпохе, когда на Западном побережье опасались вторжения японского флота. По словам Эсковедо, ее построили в 1942 году. В те времена необходимость в ней ни у кого не вызывала сомнений, а после к крепости просто привыкли, если вообще о ней помнили. Лодочники наверняка проявляли интерес, но побережье через определенные промежутки было утыкано предупреждающими знаками и, что бы на них ни было написано, этого хватало, чтобы отпугнуть любопытных. Особенно в сочетании с тройным ограждением и кольцами колючей проволоки поверху.

Потуже затянув шнурок на капюшоне дождевика, Керри шагнула под ливень. Октябрь, это всего лишь октябрь! Что же тут творится в январе? Полковнику, конечно, хоть бы что. На полпути к служебным постройкам она повернулась к нему и отодвинула капюшон.

— Я не телепат, как вы сказали в вертолете. Это не так работает.

— Как скажете, — безразлично отозвался он.

— Я серьезно. Если вы хотите, чтобы я работала здесь, в этом месте, вы должны понимать, что я делаю, и не высмеивать мои методы у меня за спиной.

— Но вы ведь уже здесь. Очевидно, кто-то из вышестоящего командования очень в вас верит.