Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие

— А вот это вам и предстоит выяснить. Я тут подготовил основные сведения, до завтра и изу́чите. Об истории города. Такое переплетение фактов, слухов, местных легенд и черт знает чего еще, — я не разбирался, не моя это задача. Мне достаточно уже известных фактов, а они состоят в том, что я должен спрятать от мира шестьдесят три человекообразных монстра, ориентирующихся на какую-то аномалию, мне неизвестную. Еще один факт состоит в том, что в последний раз они вели себя так пятнадцать лет назад, когда подводные микрофоны зарегистрировали один из самых громких звуков на планете.

— Насколько громкий?

— Каждый раз, когда он раздавался, его фиксировали не только здесь. Его улавливали на расстоянии до пяти тысяч километров.

От этой мысли Керри пробрал озноб. Нечто настолько мощное… по определению не несло ничего хорошего. Это могло сулить только смерть, катаклизмы и вымирание. Звук падения астероида, не просто извержения вулкана, но выброса земляных масс — Кракатау, Тира. Она представила, каково это — стоять здесь, на северо-западе, за пределами материковой части США, и слышать нечто, происходящее в Нью-Йорке. Конечно, в воде звук распространяется быстрее, чем в воздухе, но все же — три тысячи миль!

— Тем не менее, — продолжил Эсковедо, — по утверждению аналитиков, это живое существо.

— Кит? — вот уже несколько миллионов лет на Земле нет никого крупнее.

Полковник отрицательно покачал головой.

— Гадайте дальше. Тот, кто вводил меня в курс дела, сравнил это со звуком, издаваемым синим китом, проходящим через усилители, работавшие на всех концертах, которые когда-либо давала «Металлика», — одновременно. Причем, скорее всего, это даже не весь спектр. Ряд частот и деталей с большой долей вероятности рассеялся по пути.

— Что бы это ни было… есть же предположения?

— Разумеется. И ни одного, которое связало бы все факты воедино.

— В этот раз звук повторялся?

— Нет. Мы не знаем, на что они среагировали.

Он указал на тюрьму, хотя из-за отсутствия окон ее не было видно, и Керри подумалось, что, может, он так захотел — отгородиться стенами, чтобы хоть ненадолго представить, что он служит где-то в другом месте и выполняет другое задание.

— Но они знают, — продолжил он. — Эти уродцы знают. Нужно просто найти способ их разговорить.

* * *

Ее разместили в здании, которое полковник Эсковедо назвал гостевыми казармами: оно вмещало восемь человек, если селиться по одному в комнате, и шестнадцать, если по двое. Кроме Керри здесь никого не было. Пожалуй, гости на острове редкое явление: здание выглядело необжитым. К вечеру дождь усилился и громко стучал по низкой крыше — единственный звук, гулявший по пустым комнатам.

Она услышала глухой стрекот крутящихся лопастей, постепенно затихающий вдали — выходит, вертолет не улетал, пока не стало ясно, что она останется, — и внезапно почувствовала себя брошенной, лишенной возможности покинуть крепость, находящуюся не просто на краю цивилизации, а за пределами даже ее широкого представления о жизни, людях, животных и происходящем между ними.

За окном то и дело по гравию шуршали шины внедорожников, ходили люди. В потоках воды, стекающей по стеклу, и люди, и машины выглядели темными размытыми пятнами. Ей разрешили ходить почти по всему острову, но какой в этом смысл, если сразу вымокнешь до нитки. Здания были под запретом, за исключением ее жилья, кабинета полковника в административном корпусе и, конечно, тюрьмы, куда можно было попасть только с сопровождением. Взаимодействовать следовало только с полковником, для остальных она была невидимкой. Любые контакты со служащими запрещены. Ей нельзя было заговаривать с ними, а у них был приказ не разговаривать с ней.

Единственное возможное объяснение: они ничего не знали. Не знали, потому что не было служебной необходимости. Им эту историю преподнесли как-то иначе. Может, они верили, что охраняют психически нездоровых жертв какого-то заболевания, генетической мутации, несчастного случая на производстве или космического тела, которое принесло с собой нечто, вызвавшее чудовищную мутацию ДНК. Может, им скормили разные байки, чтобы, если им придет в голову это обсудить, никто не докопался до правды.

Если на то пошло, сказали ли правду ей?

В общей комнате казармы она первым делом поставила на стол фотографию Табиты в рамочке, снятую тем летом, когда они катались на лошадях в горах Сотут Рейндж. В шестой день рождения ее дочери. Редкое фото, на котором Табби не светилась от счастья и обилия впечатлений, а, против обыкновения, выглядела очень сосредоточенной. Она сидела, наклонившись в седле и обхватив кобылу за шею, и ее светлые волосы контрастировали с каштановой шкурой животного; со стороны казалось, будто они секретничают.

Эта фотография будет ее маяком, путеводным светом из дома.

На мини-кухне Керри приготовила какао и устроилась на одном из стульев с отчетом, который выдал ей Эсковедо.