Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие

Загвоздка? Он также может быть до смешного карикатурным. В тех нескольких чужих книгах на тему блэк-метала, которые я читал, авторы никогда не касались этого подводного камня. Они обходили его, как будто он не являлся значимым фактором, и писали обо всем с серьезным лицом.

Это был момент озарения. Решение крылось в рецензии на Coldplay: сделать карикатурность центром внимания, сердцем конфликта. Вместо того чтобы игнорировать ее или притворяться, что ее не существует, двинуться прямо на нее, чтобы, пройдя ее насквозь, очутиться где-то еще.

Те немногие мои собратья-любители блэк-метала, с которыми я впоследствии обсуждал этот рассказ, похоже, без труда вычислили реального человека, послужившего условным прототипом Томаса/Вурдалака. Что забавно, все виденные мной рецензии были положительными, а журнал Locus даже включил рассказ в свой список рекомендованного чтения за 2014 год. Я предпочитаю думать, что критики восприняли его как предупреждение.

«На одной глубине с тобой». Каждый раз, когда легендарный редактор Стивен Джонс приглашает меня в какой-нибудь из своих проектов, это повод для праздника. Но его предложение поучаствовать в финальном томе его трилогии инсмутских антологий стало для меня одним из ярчайших моментов последних лет.

Инсмутом, разумеется, назывался тот самый загнивающий портовый город, который послужил местом действия одного из самых прославленных рассказов Г. Ф. Лавкрафта. Я перечитывал «Морок над Инсмутом» несколько раз со времен колледжа, когда скупал вездесущие книжки издательства Del Ray, в которых была издана большая часть наследия Лавкрафта. Но при этом ни разу не задумывался, что случилось со всеми теми жителями Инсмута, которых арестовали во время рейдов в начале 1928 года. До тех пор, пока не взялся перечитывать рассказ с конкретной целью найти точку входа, опираясь на которую смогу создать что-то свое. И тогда этот вопрос выпрыгнул прямо на меня. Он казался слишком уж очевидным — и тем не менее я не сумел вспомнить ни одной предыдущей работы, которая потянула бы за эту ниточку. И уж по крайней мере таких работ не было в двух предыдущих инсмутских антологиях Стива — и для меня это уже было зеленым светом.

Меня заинтриговал не только сам вопрос и то, как на него ответить, оставаясь в рамках вселенной Лавкрафта. Мне также пришло в голову, что арест инсмутцев вполне может оказаться первым прецедентом принятой в США эпохи терроризма процедуры бессрочного задержания без надлежащего судопроизводства.

Зафиксированный учеными аномальный подводный звук реален; это еще одна из тех вещей, которые я хранил в загашнике годами, отчаянно желая поиграть с ними. Чрезвычайно соблазнительное совпадение: согласно вычислениям ученых, источник звука, получившего кодовое название Bloop, находился неподалеку от того места, где Лавкрафт разместил затонувший город Р’льех.

И еще одно совпадение: через несколько недель после того, как я закончил этот рассказ — и через пятнадцать лет после самого события, попрошу заметить, — Национальное управление исследования Мирового океана и атмосферы заключило, что Bloop похож на звуковые профили айсбергов, записанные в море Скоша. Им лучше знать, хотя мне очень хотелось бы выяснить, откуда в том августе в районе Полинезии взялось столько льда, что треск откалывавшихся от него айсбергов было слышно за три тысячи миль. Но жить в мире, где это остается тайной, гораздо интереснее.

Пока я заканчиваю составление этих примечаний, то же самое происходит и с контрактом на экранизацию этого рассказа в виде телесериала одной лондонской продюсерской компанией. Гип-гип ура.

«Еще один, последний год без лета». Кажется, на складе идей устроили тотальную распродажу. Та чрезмерно романтизированная мистика, окружающая происходившее на Женевском озере летом 1816 года? Ага, она тоже очень давно не отпускала мое воображение — еще одна бутылка, только и ждавшая, когда ее откупорят, сдув толстый слой подвальной пыли.

После того как я посетил последний в своей жизни выпускной вечер и вернул взятые напрокат мантию и шапочку, слова «летние каникулы» перестали иметь для меня какое-то значение, и этому времени года больше нечего мне предложить, кроме фильмов. Я терплю жару, но только для того, чтобы дожить до всего, что поджидает меня после ее завершения. Дайте мне осень и зиму, да побольше. Я люблю дождь. Я люблю грозы, и тучи, и гром. Я люблю снег и лед, огонь и шерсть.

Променять самые жестокие солнечные месяцы на добавку всего этого, да еще и с хорошей компанией, потрясающими видами и всеми необходимыми для писательства временем, пространством и вдохновляющей атмосферой, которые только можно пожелать?.. Да это просто рай какой-то.

Но на самом деле термометр тут ни при чем.