Непослушная игрушка

Не обращая больше внимания на Верону, уселся за стол, наложил себе в тарелку всяких вкусностей и стал набивать живот. Оказалось, что в тюрьме я все-таки оголодал, и кусочки на тарелке задерживались не более минуты. Верона сидела тихонечко, исподтишка наблюдая за мной. Дождавшись, когда я отвалился от стола, негромко произнесла:

– Время позднее, я устала и хочу спать.

Превозмогая сытую осоловелость, я тут же поднялся:

– Конечно, госпожа.

Мы прошли к Вероне в спальню, и я, как примерный телохранитель, принялся проверять закоулки. От погрома, что я устроил здесь в последний раз, не осталось и следа. Все чистенько, аккуратненько, новенько. Верона наблюдала за мной, напрягаясь всякий раз, когда я проходил мимо нее. Но я не собирался омрачать свою первую ночь на свободе.

Когда я перешел во вторую комнату, Верона напряглась еще больше. А когда в задумчивости остановился перед новеньким диваном, даже перестала дышать. Я действительно решал задачку. Спать мне надо, и по возможности рядом с Вероной. Но вариант с диваном мы уже пробовали. Верона случайно проходит мимо, потом ныряет в мою постель, а дальше результат известный. Я благодарен ей за свою жизнь, но прежние ошибки повторять не намерен. Я ведь давал себе клятву, что у меня не будет ни жены, ни друзей, ни дома. И сейчас как раз удобный случай начать исполнять собственные клятвы.

Подхватил стул и у самой двери коротко поклонился:

– Спокойной ночи, леди Верона.

Несколько минут стояла тишина. Затем Верона все-таки не выдержала и выглянула в коридор. Убедившись, что я никуда не ушел, а сижу, развалившись на стуле, у самой двери, ничего не сказала, вздохнула как-то очень покорно и ушла к себя. Я только довольно усмехнулся – начало новым отношениям положено. Конечно, в постели с Вероной спалось бы несравнимо лучше, но… решено так решено.

Минут десять я наслаждался своей мелкой вредностью, надеясь услышать недовольный голос Вероны, но в спальне стояла тишина. Еще минут десять я просто сидел, пытаясь поудобнее устроиться на стуле. Потом настроение резко переменилось, и я решил, что веду себя как поросенок – в смысле по-детски и как свинья. Чем, собственно, провинилась передо мной Верона, что я себя так веду? С тем, что она подосланная актриса и временами чересчур липнет ко мне, я почти смирился. А вот то, что она спасла меня от смерти на плахе или в петле, – это дорогого стоит. Особенно после того, как я ее материл, выгоняя из собственного дома. Я даже улыбнулся этому приятному воспоминанию. И ведь, несмотря на это, она защищала меня перед королем, хотя в первые дни после попытки переворота это было, наверное, невероятно трудно и опасно. Можно, конечно, подсчитать, сколько раз ее спас я, но это уже как-то не по-мужски. Спас и спас, что теперь об этом вспоминать. Тем более что делал я это, совершенно не испытывая к ней никаких чувств. Можно даже сказать, случайно. Правда, что-то этих «случайностей» многовато набирается, но это уже заслуга этой сволочи Эли. Еще через час я уже был почти готов идти извиняться перед Вероной, но остатки гордости не позволили. Ну уж нет. Вздохнув, я начал устраиваться на стуле.

Утром мир воспринимался совершенно по-другому, и за завтраком меня больше интересовали гастрономические изыски в виде яичницы с беконом. Верона была задумчива, временно потеряв ко мне интерес. С одной стороны, это радовало, с другой – настораживало. Случилось что-то серьезное или она обдумывает, как сильнее зацепить меня?

С улицы послышалось цоканье подков по мостовой, и во двор усадьбы потоком стали въезжать всадники. Верона как будто ждала этого и сразу встала из-за стола. Мы вышли из дома и стали наблюдать за столпотворением, за несколько минут возникшим во дворе. В принципе всадников было не так уж и много, примерно сотня. В каком-то другом месте их бы просто не заметили, но в небольшом дворе сразу стало тесно. Да еще за ними вкатилось с десяток тяжелогрузных повозок. Раздались команды, и всадники дружно спешились.

К нам подошли двое. Один явно офицер. Крепкая фигура, волевое лицо, уверенный взгляд. Форма сидит как влитая, оружие явно боевое, а не для парадов. Второй, лысоватый, с круглым лицом, тоже внушал невольное уважение, но его профессию я с ходу определить не смог.

Офицер протянул Вероне рулон бумаги, скрепленный печатями:

– Доброе утро, леди Верона. Я – капитан Хенрик, а это магистр Телнах. По указу короля я со своей конной сотней и магистр Телнах поступаем в ваше распоряжение.

Верона внимательно прочитала бумагу.

– Рада приветствовать вас, господа. Вещи уже собраны, и через час можно выезжать. Хочу представить вам моего Хранителя. – Она коротким жестом показала на меня. – Можете обращаться к нему по имени – Гордан или просто милорд. Я доверяю ему полностью, поэтому его приказания вы должны исполнять как мои, какими бы странными они вам ни показались.

Магистр чуть поморщился:

– При всем уважении к вам, леди Верона, он – раб. И мне, как человеку благородной крови…