Непослушная игрушка

Мужики на мгновение оживились, а потом настороженно переглянулись. А, ну да, я ведь теперь пугало местного масштаба. И такая необычная щедрость выглядит как желание загладить свои поступки, подкупить. Но это не мои проблемы. Я не девочка, чтобы всем нравиться.

Уже подойдя к двери, оглянулся на мнущихся мужиков:

– Ну что, будете забирать или передумали?

Те оглянулись на Верону, дождались ее утвердительного кивка и тут же двинулись за мной.

Посещение арсенала выглядело как поход с детьми в магазин игрушек. Глаза горят, хочется все потрогать и забрать. Мы ходили между стеллажей, я по списку отмечал, что нужно, а солдаты только успевали таскать железяки. Под шумок, разумеется, прихватили и кое-что лишнее, но это было в порядке вещей. Армия есть армия, и, когда снабжение по нормам, всегда хочется получить чуть побольше. Заметив несколько ножей, почти незаметно перекочевавших в чужие карманы, я только усмехнулся.

Когда мы вышли во двор, куча оружия, сложенная у стены, выглядела весьма внушительно, а возле нее собрались «пограничники», оживленно обсуждавшие неожиданную удачу. При моем приближении все сразу смолкли.

– Как же вы все это повезете? – невольно спросил я.

– Было бы что, а уж как – с этим разберемся!

С деньгами получилось быстро и просто. В соседнем городке имелся ювелир с вывеской, на которой были нарисованы те самые сцепленные кольца. Ювелир немного растерялся, осознав сумму, которую придется отдать, но отсчитал деньги без разговоров, даже не спросив что и почему. Я попросил ссыпать деньги в три мешочка. Полторы сотни мне, полторы сотни золотом и сотня серебром – погранцам. Те отнеслись к получению денег очень ответственно – каждого начальника сопровождала еще пара солдат. Когда в зале мастерской, где они ожидали, я выложил на стол только два мешочка, а третий спрятал в карман, все ощутимо напряглись. В воздухе повис вопрос – кто останется без денег и что я потребую взамен?

– Это, – я похлопал по карману, – остатки от моей заначки. В одном мешке – золото, в другом – серебро. На всех. Сами поделите или мне пересчитать и выдать под расписку?

Мардан внезапно охрипшим голосом спросил:

– Сколько здесь?

– Сколько просили в своих записках. – У всех, наверное, сразу мелькнула мысль: «Надо было просить больше». – Плюс небольшая надбавка для круглого счета. Ну так что, никто не забыл свои цифры?

Все отрицательно покачали головами.

Деньги поручили самому крупному и крепкому из солдат, и, как только вышли из мастерской, остальные сразу взяли его в «коробочку», не подпуская никого близко. Разумно, учитывая сумму и ее значение для двухсот человек.

А у меня с плеч как будто гора свалилась. Мое первое дело, которое я сделал с пользой для других. Заметив невдалеке таверну, кивнул начальникам:

– Зайдем?

Те переглянулись, потом согласно кивнули. В таверне мы заняли большой стол. Солдата с деньгами посадили в самом углу, а мы с начальниками сели с краю. Я заказал самого лучшего вина для всех, сам налил вина командирам. Наверное, от меня ждали каких-то слов, но я просто чуть приподнял кружку и молча выпил. Остальные последовали моему примеру. И вторая кружка была выпита молча. Да и о чем говорить? Оправдываться в своих действиях? Хвалиться ими? Уговаривать принять присягу, суля золотые горы? Мужики не дураки, все прекрасно понимают и сделают выводы и без дополнительных доводов в виде золота. Когда я разлил по третьей и взялся за кружку, заговорил Мардан:

– Каким ты бываешь с врагами, мы видели. Как ты платишь за службу, убедились на своем опыте. А как ты будешь платить за верность?

Я повертел кружку в руках, пытаясь сформулировать ответ на неожиданный вопрос:

– За преданность я могу пожать руку. Наверное, сделаю все, чтобы помочь в трудную минуту. Но денег не будет. Преданность не покупают.

Под внимательными взглядами я медленно выпил свое вино, поставил кружку, кивнул на прощание и ушел.

Остальные к вину после моего «тоста» даже не притронулись.

Возвращения я немного побаивался – еще неизвестно, как отнесется Верона к тому, что я разбазариваю ее имущество. При солдатах она промолчала, а вот что меня ждет наедине? Может, уже придумала хорошие слова, чтобы доходчиво объяснить все мои ошибки?