Непослушная невеста

Хоумер с силой дернул ее за руку, и Кейт пришлось ускорить шаги. Теперь она летела за отцом, словно утка, исполняющая брачный танец на поверхности озера.

– Прибыль – да. – Хоумер был неумолим. – Я намерен заиметь кого-то, кому можно было бы доверять, – мрачно сказал он.

Внезапно Хоумер свернул, пытаясь не столкнуться с быстро катившейся повозкой, а затем втащил дочь на деревянный тротуар перед аптекой «Первопроходец», где они остановились, чтобы отдышаться.

Кэтрин повернулась и бросила взгляд вдоль улицы: с этого места она отлично видела несколько баров и возможных женихов, лежавших в пьяном оцепенении на тротуаре перед ними. Внезапно по ее спине пробежал холодок.

Заметив состояние дочери, Хоумер засмеялся.

– Если хочешь, Кейт, мы можем пойти домой, после я познакомлю тебя с парой славных парней, которые на меня работают.

– Нет! – Кэтрин почувствовала прилив возмущения. – Я не кусок мяса, не акция, не сертификат на разработку участка, мной нельзя торговать!

– Все равно ты выйдешь замуж до конца недели, – непреклонно заявил Макгиллакатти. – Мне надоело, что твоя матушка тратит мои деньги с той же скоростью, с какой я их извлекаю из этой чертовой дыры в земле! Мэдлин – никуда не годная жена, и я не допущу, чтобы ты стала такой же.

Кейт была потрясена: как он мог говорить такое о ее матери?!

– Я не…

– Что «не»? Посмотрите на себя, барышня! Вы умеете готовить? Шить? Стирать?

– Нет, конечно. Для этого у нас есть прислуга!

Глаза Хоумера превратились в щелки.

– Ты, как и твоя матушка, – наслаждение для взора, но больше ни на что не годишься!

– Неправда! Я много чего знаю, умею устраивать званые обеды и даже пишу пейзажи маслом! – Кэтрин заметила, что они привлекают к себе все больше внимания. – Отец, пожалуйста…

– Что «пожалуйста»? И что вообще ты знаешь о жизнь, дочь? – Лицо Хоумера побагровело.

– А что о ней нужно знать? – Кэтрин рассмеялась. – Жизнь просто есть, и мы должны ею наслаждаться.

Тут Хоумер Макгиллакатти разразился цветистой руганью, которая сделала бы честь любому рабочему на живодерне, и Кэтрин, покраснев, попыталась закрыть лицо краем шали, чтобы избегнуть пристальных взглядов любопытных прохожих.

– Да ты еще хуже, чем я думал! – взревел Хоумер. – Я отдал целое состояние на то, чтобы наряжать и баловать мою дочь, – и вот что получил в итоге!

Кэтрин презрительно вздернула плечи.

– Я – настоящая леди и не виновата, что тебя это бесит! – негромко заявила она.

– Настоящая леди?

– У меня свое знание, у вас – свое, – высокомерно ответила Кейт.

Хоумер передвинул укоротившуюся сигару в угол рта.

– Но ты все еще хочешь увидеть «настоящего мужчину»?

– Если это пополнит мое образование. – Кэтрин скрестила руки на груди.

Не прибавив ни слова, Макгиллакатти протянул ей руку, и Кэтрин церемонно приняла ее, после чего они бодро зашагали вдоль улицы. Сапоги Хоумера стучали, словно барабаны, отмечающие последний путь преступника к эшафоту, а каблучки его дочери цокали по деревянному тротуару подобно кастаньетам испанской танцовщицы. Отец и дочь достигли такого состояния, когда обоим больше всего хотелось не найти Кэтрин мужа, а как можно сильнее досадить друг другу.

Они остановились напротив салуна О'Тула, где единственным клиентом, валявшимся на тротуаре, оказался беззубый старик.

– Бедняга! – Хоумер покачал головой и сокрушенно посмотрел на дочь: – Мне очень жаль, Кейт, но этот слишком плох, чтобы сделать тебе детей. Однако в свое время он был чертовски хорош.

После этого глубокомысленного заявления Хоумер провел Кэтрин на несколько домов дальше, к заведению Кэпа. Тут дела обстояли не лучше: все мужчины оказались шахтерами, убивавшими время в ожидании того момента, когда их прикончит легочная лихорадка.

Они двинулись дальше, и Кэтрин, случайно бросив взгляд в витрину шляпной мастерской на углу улицы, ужаснулась при виде выставленной там безвкусной шляпки. Красные вишни и ярко-оранжевые перья – тут даже комментировать было нечего.

Лишь когда Хоумер нетерпеливо потянул ее за руку, она неохотно переключила свое внимание на мужское население города.

Перед салуном «Веселый черпак» валялись пятеро – грязные, в рваной, неряшливой одежде. Жалкое зрелище. К тому же все, кроме одного, оказались небритыми.

Кэтрин пожала плечами, прекрасно понимая, что даже в его нынешнем состоянии отец вряд ли всерьез обратит на них внимание – просто ему хочется помучить и унизить ее.

– Вот тебе и сливки общества. – Хоумер достал сигару, и, обрезав кончик, швырнул его в длинноногого мужчину, который спал между двух коней, поставленных у коновязи. – Ну что, дочь, как тебе картина?

Кейт демонстративно зевнула, не забыв прикрыть рот тыльной стороной ладони.

– А может, кто-то тебе все же приглянулся? – Подойдя к спящим, Хоумер ногой перевернул каждого из них. – Харви, – отметил он, толкая носком сапога мужчину в лосинах. – Разведчик армии. У него еще, наверное, осталась в запасе пара лет.

– Нет уж, спасибо.

– Тогда старина Паппи Кавана: он празднует рождение двенадцатого сына, счастливчик!