Непослушная невеста

Питер бросил на тестя загадочный взгляд.

– Она очень практична в отношении денег. Видимо, пошла в отца.

Макгиллакатти неохотно прошел на кухню и взялся за кофейник:

– Выпьешь со мной кофе?

– Да, сэр, с удовольствием.

Усевшись на стул у кухонного стола, Питер взял пододвинутую ему чашку. Кофе Макгиллакатти оказался густым, как патока, и невероятно горьким.

Тем временем Хоумер, кашлянув, устремил на зятя подозрительный взгляд:

– Так ты бросил актерство?

– Верно, сэр. Имея жену, я должен обеспечить ей стабильный доход, а в этом очень мне помогают лесозаготовки. Мне остается только поблагодарить вас за то, что вы указали именно этот путь.

Хоумер почесал затылок.

– Странно, что ты получил прежнее место в том же лагере…

– А по-моему, ничего странного.

– И какой он, этот граф Уикстед? – поинтересовался Хоумер.

Питер пожал плечами:

– Вполне обычный. Представьте, когда-то я с ним учился в одной школе.

Хоумер хмыкнул:

– Мир тесен. Что ж, удачи тебе, О'Рурк. Надеюсь, что у тебя все получится.

– Спасибо, сэр. Я тоже искренне на это надеюсь.

Через несколько минут Мэдлин позвала мужчин наверх, чтобы они смогли забрать два сундука с одеждой, купленной Питером.

– Держи с нами связь, Питер, – ласково произнесла она, когда дело было закончено.

– Всенепременно. – Питер вручил Макгиллакатти отобранный у Кейт ключ от номера 208. – Буду вам благодарен, если сегодня днем вы положите приданое дочери на счет в банке «Уэллс-Фарго». Мы оставим деньги па кровати.

– Ладно, я об этом позабочусь, – пообещал Хоумер, передвигая сигару в уголок рта. – Береги мою малышку, слышишь?

– Можете на это рассчитывать, сэр. Кто знает – может, когда весной сойдет снег, вы с миссис Макгиллакатти найдете возможность и навестите нас.

Погрузив сундуки Кейт, Питер устроился на козлах рядом с поеживающимся от холода Меррнком.

– До встречи весной, – прокричал он и, помахав супругам Макгиллакатти, велел Меррику трогать.

Глава 27

Лагерь «Диабло» на реке Труки.

Начало июня 1865 года

Когда Мэри Кейт выбежала из леса, щеки ее покрывал яркий румянец, глаза искрились радостью. Она немного покружилась, покачивая корзинкой с лесной земляникой, а потом протяжно вздохнула, довольная своей новой жизнью.

Вдыхая чистейший горный воздух, Кейт представила высокие водопады и ледяные ручьи, которые бежали у нее за спиной по склонам. Повсюду из прохладной влажной почвы пробивалась жизнь: стрекозы кружили над гладью форелевого озерца, образовавшегося выше плотины, перегородившей речку, пчелы прилетали с теплыми потоками воздуха, чтобы отведать нектар с цветов двух яблонь, которые Питер посадил рядом с их домом.

Здесь они с Питером провели последние семь месяцев, и это была настоящая идиллия. Кэтрин не уставала удивляться тому, какое удовлетворение она находит в этих необжитых краях.

Как это ни странно, с каждым днем, проведенным рядом с Питером, она становилась все более уверенной в себе. Когда они впервые приехали на Труки посреди зимы – полузамерзшие, без гроша в кармане, – будущее казалось им таким же мрачным, как и заснеженный лес.

И вот теперь все чудесным образом изменилось. Весна пришла на склоны Сьерра-Невады и словно оживила их. Кейт по-прежнему безумно любила Питера и сгорала от нетерпения, готовясь сообщить ему хорошие известия.

Срезав дорогу и пройдя через свой борющийся за жизнь огород, Кейт наклонилась, чтобы выдернуть проросший сорняк. На деревьях цокали бурундуки и белки, половину ее посадок объели олени – но все равно она была счастлива, как никогда.

Завернув за угол дома, Кэтрин с удовлетворением заметила тонкую струйку дыма над крышей и громко засмеялась. То-то Питер удивится, когда она поставит на стол рагу из кролика! Младший сын Рейми Гризуолда заглянул к ним после завтрака с парой калифорнийских чернохвостиков, и Кейт, посыпав их солью и перцем, поджарила дичь на большой чугунной сковороде. Что до десерта, то она приготовила землянику и салат с зеленью.

Повесив корзинку с земляникой на столбик забора. Кейт забежала за дом, чтобы прогнать оленя, который забрался в сад; при этом ее яркие волосы развевались, как флаг, сверкали, словно краски заката над Тихим океаном.

Внезапно Кэтрин увидела, что по проложенной в лесу дороге к дому подъезжает красивый черный экипаж с бронзовыми накладками. Когда пара идеально подобранных гнедых остановилась, она принялась лихорадочно соображать, кто бы это мог быть. Сперва Кэтрин не стала приближаться к карете, издали наблюдая за тем, как кучер слезает с козел. Облаченный в серую ливрею с золотыми галунами, он обошел экипаж с непринужденным шиком опытного слуги, а затем картинным жестом распахнул дверцу кареты.

Изящная ручка высунулась из кареты, чтобы опереться на затянутую в перчатку руку кучера.