Непослушная послушница, или Я - жена демона?!

— А уж на утро-то как меня гоняла эта бесстыжая Дарина — за то, что полюбовник ейный под мои двери шастает! — Дженни закатила глаза. — И белье все перестираю, и полы перемою, гобелены все эти вытрясу, горшки да сковороды с чанами так отполирую речным песочком, хоть любуйся в них, как в зеркала, нашью всего, чего велит. А все одно зырк да зырк, и только что не шипит, а так змеюка и есть! Того и гляди, в зад тяпнет!

— Поэтому она и возражать не стала, когда тебя ко мне приставили служанкой, — я понимающе усмехнулась. — Знала, зараза, что после свадьбы ты со мной уедешь, и не на кого будет папеньке окусываться.

— Верно сказано, — кивнула девушка. — Мамка моя с ней переговорила на эту тему. Что, мол, так лучше всем будет. И Дарине не переживать, и меня спровадят подальше от кобелины этой, пока не снасильничал. Ведь опосля такого никто путный замуж не взял бы, — она печально вздохнула. — Или больной какой только, или выпивоха канавный.

Да уж, жизнь девушки, потерявшей честь, не сахар. В наш храм такие приходили, искали убежища. И вариантов у них было немного. Или замуж за никчемного какого идти, или того хуже, в дома греха, где женщины за пару лет сгорали от срамных болезней.

— А еще бы шатуны из замкового люда начали лапы распускать да в кусты тащить, — продолжила Дженни. — Ведь у порченых никто согласия не спрашивает. Чего церемониться, коли дырочка уже проверчена, от девки ж не убудет. Где одному дала, там и еще троих порадует. Вот так-то, госпожа.

— У тебя была нелегкая жизнь, — кивнула я, с ужасом представив, что и меня не лучшая доля ожидала в качестве леди Сурнхэм, ведь невелика разница, кто насилует — законный муж или конюх, все одно, только в петлю смотреть будешь.

— Да ничего, не жалуюсь, — она благодушно улыбнулась. — Зато сейчас разлюли малина, живу в красоте, сплю на мягкой перине, кушаю как королевишна, одеваюсь в наряды, каких и не видала раньше, да лентяек местных гоняю! Мечта ж, а не жизнь!

— Так с Сандором-то что вышло? — вернула я ее на то место, с которого мы стартовали. — Думала, забуду, потому и развела тут длинный рассказ, плутовка?

— Ну, надеялась немного, — Дженни усмехнулась. — С оборотнем этим все просто. От него приглашение прогуляться до кустов поступило, если уж честно. Знаете, как бывает — я тебе нравлюсь, ты мне тоже, чего время терять, приходи на сеновал, как стемнеет.

И этот туда ну надо же!

— А я не из таких, тут он знатно промахнулся. Не для того невинность берегла, с мамулей родной рассталась — до сих пор ведь сердце стонет, как ее вспомню, на старости лет одну оставленную. Не за тем я жертвы приносила, чтобы по кустам с такими, как он, шариться.

— Понимаю.

— Шлюшкой-то стать легче легкого, а обратно потом не отмотать, порядочность один раз теряешь, а страдаешь всю жизнь, — Дженни с грустью улыбнулась. — Не приду, не шалава я, ищи другую и точка! Так ему и сказала, уж не обессудьте, госпожа. Ежели обиделся, так пусть господин Дэстан меня накажет, стерплю, ни слова не скажу, я привычная.

— Еще чего! — вскинулась я, проглотив горький ком слез, вставший в горле. — Да я сама этому Сандору пинка дам, коли полезет тебя обижать еще, так и знай!

— Что вы, госпожа, еще ногу о его зад поломаете, — она посмотрела на меня, как на дите неразумное. — А ежели серьезно, вам умнее надо быть, осторожнее, нечего из-за меня проблемы искать. У вас свое гнездо вон змеиное под боком, держи ухо востро!

Тоже верно. Хоть и улыбаются все благодушно, друзьями кажутся, а на деле, как и везде, каждый сам за себя, чуток растеряешься, сожрут. Никаких иллюзий, правильно она сказала, змеиное гнездо и есть! Я кивнула, чувствуя, как ярость в душе улеглась. Как же мне повезло с такой наперсницей, спасибо Богине!

— Вы не думайте, я и за себя постою, — Дженни понизила голос, — и вокруг пригляжу. У меня ухо всегда открыто, тут девчонки говорливые, все раззвонят, надо только слушать уметь. Так, ежели что, сразу доложу.

— Спасибо, Дженни!

— Вам спасибо, от тяжкой доли меня спасли ведь. А теперь давайте я платье быстренько подошью, и надо еще к нему прическу придумать и туфельки выбрать. Потом в купальню вас отведу, маслами натру, и кожа так ваша засияет, что муж с ума сойдет. — Она хихикнула. — Хотя он у вас всегда горяч, как необъезженный жеребец! Все демоницы, говорят, от зависти зубами скрипят!

— Пусть скрипят, им ничего не светит!

— Это точно, — девушка нежно улыбнулась. — Он вас любит всей душой, это все видят. — Подумав, она озорно подмигнула и добавила, — И всем телом обожает, остальным на зависть!

* * *

К вечеру платье уже было готово. Мне нравилась мода демонов. Их наряды не сковывали движений, не утягивали талию пытками безжалостных корсетов, не дающих дышать, не закутывали фигуру в десять, а то и больше слоев одежды, летом превращая жизнь в сплошной кошмар. Они не делали из женщины куклу для демонстрации дорогой ткани. Здесь одежда служила женской красоте, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки, делая наряд сообщником дамы.