Непослушная послушница, или Я - жена демона?!

— Ты, кажись, ту же думку, что и я, сейчас думаешь, — пробормотала Дженни, втягивая воздух носом.

— Может, нам кажется? — я прикрыла глаза. Нет, мысли только об одном.

— Обеим сразу? — подруга покачала головой. — Нетушки, так не бывает. Это на самом деле он…

Хорошо знакомый нам с детства запах.

— Аромат цветущей Долины лилий! — хором выдохнули мы.

Но как мы здесь очутились?!

Глава 29. Полукровка

Не имея представления о времени, мы с Дженни пытались ориентироваться по тому, как нас кормили, но это тоже ничего особо не дало. Судя по всему, даже гончие значили для моего отца больше родной дочери, их потчевали по часам и весьма неплохо. Нам же с подругой приносили какую-то размазню на дне тарелки.

Она так дурно пахла, что несмотря на голод, запихнуть ее в себя я не могла. Очень старалась, так как была умной девочкой и понимала, что мне нужны силы. Брала ложку и, задержав дыхание, быстро заталкивала эту гадость в себя. Но едва слизь оказывалась в желудке, он бунтовал, и вся еда, если ее вообще так можно назвать, отправлялась в ведро для отходов.

— Коли бы не гадкая пища, я бы предположила, что ты в тяжести, — прошептала Дженни, помогая мне подняться с колен и сесть на узкую лежанку, на которой мы спали сидя.

— Думаешь, уже так много времени прошло? — прошептала, ожидая, когда уймутся рвотные спазмы во все еще ругающемся желудке. — Муж был со мной совсем недавно, вряд ли так быстро это случается.

— Так ведь беременность демоненком не может быть обычной, — рассудила моя мудрая Дженни. — Может, и побыстрее чуток, чем у простых баб, нам-то почем знать. И мамка моя говорила, что от страстных мужчин, охочих до этого самого дела, девки на раз залетают, со свистом! А твой-то как раз неугомонный какой в постели. И капельки от зачатия никто тебе больше не подмешивает. Так что все может быть.

— Я не против, — улыбнулась, положив дрожащую руку на живот. — Обрадую Дэстана, когда он нас спасет!

— Вот счастья-то будет! А я волку своему все выскажу, как из этой темницы вызволюсь. Вот как хочет, пусть всю правду слушает, прямо в лицо все скажу! А то тянул, тянул, а я раз, и вот как, дома оказалась. Не буду жизнь зазря терять, я теперь ученая, поняла, что каждый миг ценить нужно!

— Правильные слова, — женский голос заставил нас обеих подпрыгнуть.

Дверь нашей тюрьмы отворилась и внутрь кто-то вошел. Света шипящего факела хватило, чтобы увидеть, что это женщина. Но лицо скрывала темнота от надетого на голову капюшона.

— Кто вы? — я вглядывалась в нее, ноющим нутром чувствуя, что она неспроста тут объявилась.

И очертания ее тела кого-то очень напоминают.

Так, хватит думать о ерунде, одернула себя. На ней плащ, какие там знакомые очертания? Это у меня уже ум за разум заходит от заточения, как говорит Дженни.

— Жить надо сегодняшним днем, девочки, — тихо сказала гостья, — ведь неизвестно, что будет завтра. Берите все от каждого дня, мой вам совет.

— Кто… — снова начала я, но она опустила капюшон на плечи, и все во мне замерло.

Перед глазами снова встала та ночь — самая первая, когда я уснула в объятиях супруга, еще не тронутая. Отлично помню ночную темноту, густо-синюю, с прожилками от догорающих вдоль садовых дорожек факелов. И тень, промелькнувшую неподалеку от фонтанчика.

Она остановилась у одного из светильников и закрутила головой, словно пыталась что-то разглядеть, а капюшон плаща складками мягко опустился на плечи, открыв светлые волосы. Это была та женщина!

Абрис ее профиля отозвался в ту ночь вспышкой какой-то тоски в душе. Но распознать, из каких глубин поднялось это ощущение, я не смогла — незнакомка поспешно отступила в тень, шагнув с дорожки поближе к кустам.

Мимо протопали стражники, а потом объявилась Дарина, любовница отца. Когда гадина встала рядом с факелом, отблески пламени подчеркнули ее впалые щеки, придав лицу незаметные днем хищные черты. Резко дернув головой, она уставилась на балкон, где я в ту ночь стояла, и мне лишь в последний момент удалось успеть отступить в сторону, за большую кадку с цветком.

Помню, как сердце забилось в бешеном темпе, скакнув в горло. Когда вновь решилась выглянуть из укрытия, увидела, как Дарина втянула носом воздух, будто гончая. Глубоко посаженные глаза в темноте казались налитыми самой настоящей тьмой. По спине пробежал холодок, когда я заглянула в черноту глазниц прелюбодейки. Женщина отвернулась, вглядываясь в лужайку, и бросила надменно:

— Надеешься, этот всплеск Силы тебе поможет, Марианна? — она усмехнулась. — Девчонка взбаламутила тебя, да? Но рассчитывать вам не на что. Тебе некуда бежать. Для этого мира ты уже не существуешь. Как и твое отродье. Вы теперь лишь призраки прошлого.

Ветер пробежался по верхушкам кустов, заставляя ветки черными щупальцами тянуться к небесам. Факелы зашипели, начав плевать искрами во все стороны.