Непосредственный человек

Я сверился с часами, прикидывая, сколько времени займет поездка в аэропорт и обратно. Много всего надо успеть до семинара, который начнется в два. Я позвонил на кафедру, чтобы попросить Рейчел организовать мне встречу с деканом, но вместо Рейчел наткнулся на автоответчик. Поверить невозможно: она послушалась и, как я и велел, взяла отгул. Значит, все придется делать самому. Хорошо хоть, набрав номер декана, я услышал в трубке голос Марджори, а не Джейкоба.

– Мне нужно увидеться с ним ближе к концу дня, – сообщил я.

– Насколько я понимаю, он хочет поговорить с тобой прямо сейчас, – проинформировала меня Марджори.

– Нет, пока я не хочу говорить с ним! – возразил я, но на том конце раздался какой-то приглушенный звук, а затем трубку взял Джейкоб.

– Черт побери, Хэнк! – проревел он, прежде чем я успел отсоединиться.

Пока ждал Рассела, я пересчитал книги Уильяма Генри Деверо на полках Мег. Окончательный результат – четыре: три моего отца, одна моя. Услышав, что вода в душе стихла, я перезвонил Марджори.

– Ох уж разозлил ты его, – сказала она.

– Отлично. Я все утро дурно о нем думал. Одна мысль за другой.

– Он делает все, что в его силах, Хэнк.

Тогда я рассказал ей анекдот о священнике, нанявшем старуху играть на органе во время службы. Девять часов утра, воскресенье, начинается месса. Все поднимаются петь псалом, орган оживает, гремит, совершенно мимо нот. Ничего подобного в той церкви раньше не слыхали. И так всю мессу напролет, как будто за инструмент пустили малого ребенка. Очевидно, старуха солгала: играть на органе она не умела. В ярости священник потребовал объяснений.

– Угадай, что ответила старуха? – спрашиваю я Марджори.

– Делаю все, что в моих силах? – сразу угадала она, подтвердив мое (и не только мое) убеждение, что деканом следовало бы избрать ее. – Половина четвертого подойдет?

Я сказал, что это время подойдет идеально.

– Так что, – заговорил Рассел, после того как полдороги до аэропорта мы проехали в молчании. – Гоните меня прочь из города?

– Думаю, тебе стоит выяснить, что за вакансия в Атланте, – ответил я.

Рассел кивнул. Волосы он успел смазать гелем, они торчали короткими шипами.

– Понимаете, я совсем забыл про вашего отца, – признался он. Когда я глянул на него и нахмурился, он пояснил: – Джули мне говорила, что он вроде как олимпийский чемпион по супружеским изменам. Бросил вас с матерью и сбежал с аспиранткой, так? В таком контексте понятно, почему вы рассердились на меня.

– Заткнись, Рассел.

Он проигнорировал мой дружеский, сердечный совет.

– Но все-таки довольно странно, что вы считаете, будто можете попросту выгнать меня из города таким манером. Тем более в таком состоянии.

– В каком еще состоянии?

Он посмотрел на меня и нехотя сообщил:

– Вы ужасно выглядите. Я бы легко с вами разделался. Мог бы вырвать руль, вытолкнуть вас из машины, оставить на обочине и угнать автомобиль. Сами знаете, я бы справился.

– Разделаться? Вырвать руль? Что за речи?

– Я бы мог, – сказал он. – Знаете, почему не сделал?

– Потому что чувствуешь себя виноватым и униженным, потерпев крах в браке и карьере?

– А! – буркнул он, уставившись прямо перед собой. – Значит, вы понимаете.

Понимал я другое: со мной происходило нечто скверное и мне следовало это предвидеть. Теперь, когда Рассел уже не валялся в постели Мег, прежняя моя симпатия к нему возвращалась чуть ли не галопом. Он нравился мне так же сильно, как в тот день, когда я наголову разбил его в баскетбольном матче – когда он произвел тот нелепый, наобум, от отчаяния бросок и закинул мяч на крышу, да так, что мяч застрял за щитом и мне пришлось лезть за ним на глазах у дочери, его новобрачной жены.

– Ты же не думаешь, что я увожу тебя из города, потому что невзлюбил тебя, – поспешил я объяснить. – Это не навсегда. Все уладится, если ты на какое-то время уедешь. Уж мне точно станет намного легче.

– Надеюсь, вы понимаете, что денег на рейс до Атланты у меня нет.

Я глянул на него, приподняв бровь, – дескать, не считает же он меня совсем уж наивным человеком.

– И денег на жизнь там тоже нет, – смущенно добавил он.

– Не пытайся отговорить меня, Рассел, – предупредил я.

Мы домчались до аэропорта за рекордное время. Рассел больше не сопротивлялся. Единственное, в чем выразилось его недовольство тестем, – он не позволил мне понести одну из двух сумок.

– Ненавижу местные рейсы, – сказал он, после того как я забронировал местный рейс до Питтсбурга, где ему предстояло пересесть на большой самолет до Атланты.

Обратный билет взяли с открытой датой. Я выписал Расселу чек на личные расходы. Мой зять подозрительно изучил чек.

– Найди место подешевле, – посоветовал я. – Когда устроишься, позвони Джули.

– Позвонить ей?

– И вот еще что, – добавил я. – Скажи ей, что сам так решил. Она тебя зауважает.

– А что скажете ей вы?

– Пока не знаю, – ответил я, хотя уже знал.

Рассел увидел, что его рейс высветился на табло, и глубоко вздохнул.

– Я правда боюсь этих маленьких самолетиков, – признался он. Видно было – не притворяется.