Непосредственный человек

— Потому что, — без особой уверенности сказал я, — это была комическая угроза, не всерьез. Потому что мужчина, грозивший убивать по утке в день, пока не получит бюджет, был в очках с накладным носом. Потому что нет никакого смысла в том, чтобы осуществлять комическую угрозу, переводя ее в плоскость серьезных последствий.

Не стоит и говорить, что мы остались при том, с чего начали, — не убедили друг друга. Мой довод — комедия и трагедия не смешиваются, они остаются различны во всех проявлениях — противоречил их опыту. А может, и моему опыту противоречил. Эти студенты наблюдали, как семинар начался с низовой комедии, а закончился чем-то если не серьезным, то уж точно не забавным. Они гуськом потянулись к двери, мрачные, растерянные. Замыкающий — Бобо. Он остановился у моего стола, наблюдая, как я убираю в сумку сочинения.

— Можете не аттестовать меня, если хотите, — сказал он, — но с ней вы пакостную шутку проделали.

— Молодец, Бобо. — Я поднял на него глаза. — Только что вам удалось сформулировать вполне убедительную этическую позицию.

На этаже кафедры английской литературы люди начинали собираться возле кабинетов, готовясь к кафедральному собранию, до него оставалось двадцать минут. Вернулся, как обещал, Пол Рурк — кучковался с Финни и Грэйси в дальнем конце коридора. Тедди, на обратном пути из аудитории, проскочил с опущенной головой и поспешно скрылся в своем кабинете, захлопнув за собой дверь. Нигде было не видать ни Джун, ни Илионы.

Рейчел, к величайшему моему сожалению, уехала забирать сына из школы. Она оставила стопочку сообщений и записку от себя, элегантным своим почерком: «Удачи? Позвоните мне потом? Расскажете, как все обошлось?» Я не удержался от улыбки. Вопросительные знаки даже в записке. Может, на самом-то деле причина не в ее неуверенности? Может, Рейчел распознала неоднозначную ситуацию, понимала, что в нынешних обстоятельствах «удача» может подразумевать победу моих противников. Возможно, она даже подозревала, что я еще обдумываю, стоит ли воспользоваться инструкцией по процедуре отзыва главы кафедры (Рейчел добросовестно распечатала ее для меня) или же нет. «Извините за безобразие на потолке? — гласила далее записка. — Я позвонила на завод? Плитку заменят завтра?»

И точно, прямо над моим столом недостает в потолке большой прямоугольной плитки — видимо, в это отверстие прошел насквозь один из рабочих, занятых детоксикацией корпуса современных языков. Зазубренные осколки плитки торчат из корзины с мусором. Даже некоторое облегчение — соотнести дыру в потолке и плитку в корзине для бумаг, а то я никак не мог понять, почему в воздухе висит мелкая пыль. А еще мне хотелось бы знать, остался ли еще кто-нибудь там, наверху? Я залез на стол и заглянул в темную пещеру на потолке. Вроде бы все тихо. Видимо, специалисты по удалению асбеста сверхурочно не трудятся.

Пока я стоял на столе, уставившись во тьму, у правой моей пятки зазвонил телефон. Я видел, что мигает огонек, звонок был на внешнюю линию, Рейчел, но все же я слез со стола и взял трубку. Если спросят меня, притворюсь, будто меня тут нет.

— Я хотела бы поговорить с Рейчел Уильямс, — произнес смутно знакомый голос.

— Венди! — угадал я.

— Хэнк Деверо? — переспросила мой литературный агент.

Я признался, что это я.

— Похоже, вы все-таки прославились, — сказала она. — Глазам своим не верю, как распространяется этот сюжет. Если правильно все разыграть, глядишь, выйдет в топ недели.

Не понять, шутит она или всерьез.

— Венди, вы же знаете, как я вас люблю, но давайте я просто продиктую вам домашний номер Рейчел?

— Тяжелый день?

— Мне кажется, он тянется месяц — худший месяц моей жизни, — сказал я. — А еще не вечер.

— Вообще-то домой я ей только что звонила.

— Попробуйте еще раз. Наверное, она в дороге. Забирает ребенка из школы.

— Я и сама в дороге. Придется, наверное, отложить звонок до завтра.

— Рад, что вы взялись за нее, — сказал я, чуточку, возможно, заигрывая. — Она сообщила, что рассказы вам понравились.

Короткая запинка перед ответом:

— Не просто понравились. Я их продала.

— Когда?

— Примерно двадцать минут тому назад.

Я не сразу отреагировал, и она добавила:

— Я очень непрофессионально поступила. Сказала вам прежде, чем автору. Только потому, что вы ей помогали. Я думала, вы будете счастливы.

— Так и есть, Венди, — подтвердил я.

— Но у вас голос странный, вот почему я и говорю.