Непосредственный человек

— Декан снова звонил? По междугороднему? Передавал большое спасибо? Сказал, вы поймете?

Еще бы. Мои выходки, выбранный для них момент — дурная услуга Джейкобу. Я ослушался прямого приказа ничего не делать в его отсутствие. Возможно, по моей милости его вычеркнут из короткого списка. Мы с Джейкобом давно приятельствуем, и если я помешал его побегу из Рэйлтона, то по заслугам лишусь его дружбы.

— Давайте вернемся к скучным, Рейчел, — попросил я.

Гудит, гудит, гудит. Я откинулся на спинку вращающегося кресла и уставился на плитки потолка — похоже, они вибрировали.

— Звонила ваша дочь?

— Джули?

— Хотела знать, не можете ли вы приехать к ней домой сегодня днем?

— Нет, — ответил я, адресуясь не той, кому надо. — Исключено.

— Она, кажется, плакала?

— У вас есть ее телефон?

Рейчел ответила: есть.

— Перезвоните ей. Спросите, почему она плакала.

Тишина.

— Ладно, согласен. Это плохая идея. Плохой начальник. Перезвоните и соедините ее со мной.

Я закрыл юного Гарри. Что поделать.

— У них автоответчик? — раздался голос Рейчел из переговорного устройства.

— Я возьму трубку, — сказал я.

Выслушал наговоренное на магнитофон приветствие Рассела и после сигнала сказал:

— Это я, дорогая. Откликнись, если ты дома. — Подождал несколько секунд. — Ладно, сейчас почти полдень. Попробую позвонить позже.

И вдруг Джули появилась на линии.

— Хорошо, — сказала она в точности как ее мать и столь же внезапно повесила трубку. Я перезвонил, наткнулся на автоответчик, подождал, попросил Джули откликнуться и слушал мертвую тишину, пока автоответчик не отключился. Какого черта у них творится? Очередная мелодрама, насколько я знаю Джули.

Я вернулся к переговорному устройству, соединяющему меня с разумной женщиной — Рейчел.

— Давайте сделаем большой перерыв на ланч. Поедем в «Рэйлтон Шератон». Если мы оба уйдем отсюда, некому будет принимать все эти сообщения.

— Извините? У меня сегодня ланч с сексуальными домогательствами?

Ланч с сексуальными домогательствами?

— Считайте, вы пробудили во мне любопытство.

— Для всех секретарш факультета? — пояснила она. — Вроде семинара?

— Какую же еду подают на ланче с сексуальными домогательствами? — вопросил я.

— Nouvelle cuisine?[12] — предположила она. Сколько я помню, первая шутка, услышанная мной от Рейчел.

— Дожили, — вздохнул я. — Наконец-то я веду себя как нормальный мужчина со своей секретаршей.

— Вы правда собираетесь написать еще одну книгу?

Но мысль о книге, похоже, рассеялась без следа.

— Вряд ли, — признался я и добавил, прежде чем Рейчел успела что-то возразить: — Что за грохот? Гроза?

— Убирают асбест.

С облегчением убедившись, что моя внешняя реальность совпадает с реальностью Рейчел по крайней мере в этом пункте, я еще раз посмотрел на потолок, плитки которого и в самом деле вибрировали, черт бы их побрал.

— Наша очередь? Детоксикация всего здания?

— Господи! — сказал я. — Пруд охраняют фанатики прав животных, у вас обед с сексуальными домогательствами, детоксикация корпуса современных языков. Что-то творится, а что — не понять…[13]

Щелчки в переговорном устройстве. Что они означают? Недоумение по поводу аллюзии на «Баффало Спрингфилд»? Правду говорят: наша культура фрагментирована. Если бы я и написал еще одну книгу, кто бы ее прочел?

Из приемной донесся телефонный звонок, Рейчел ответила. После чего вернулась к переговорному устройству:

— Профессор Шонберг уже на лестнице? Вы бы поспешили? Через южный вестибюль?

Я последовал ее совету, но сперва пристроил юного Гарри в моем загроможденном шкафу. Места маловато даже для такого тощего малого, едва втиснулся. И едва я вышел в двойные двери с южной стороны коридора, как хлопнула дверь на северном его конце. Я не слышал, как меня окликнули по имени. Я не оглянулся.

Глава 17