Непостижимая концепция (антология)

«Ноль третий» завершил облет станции, ничего подозрительного, похоже, не заметил, поэтому двинулся по сходящейся спирали к зданиям. Прошел над самой головой Гора, поднимая клубы снежной пыли.

«Если бы можно было попросить вертушку сдуть снег с этого мобиля, – подумал Гор. – Но с ним никто разговаривать не будет, у них сегодня тихая операция. Бесшумная. Впрочем, как всегда. Придется работать молча».

Главное – не спешить и не суетиться.

Никто и ничего не говорил о разбитом мобиле возле станции. Хотелось верить, что вряд ли кто-то из начальства стал бы скрывать эту деталь от группы. Значит – сами не знали. Не сообразили проследить линию от разрыва ограждения дальше в поле. Лучше верить в глупость начальства, чем в его подлость. Значит, прозевали аналитики. Не подставили, а прозевали. А ведь, судя по всему, это мобиль разорвал сетку, выскочил за периметр и влетел в овраг.

«Странно, – подумал Гор, – почему и зачем кто-то мог выбираться со станции таким нелепым образом?»

Над головой что-то щелкнуло, потом раздалось шипение и хлопок. Гор поднял голову. «Ноль пятый» выстрелил красную ракету. Через пару секунд ее продублировал «ноль третий». «Все нормально, операция идет в штатном режиме» – значил этот сигнал. Не для группы, конечно, для наблюдателя, который отслеживает все происходящее с безопасного расстояния.

– В штатном режиме, – прошептал Гор, приближаясь к оврагу.

Десять метров.

Мобиль действительно лежит на боку. Видна только его корма, кабина в овраге. Корма с багажным отделением, пластик корпуса лопнул, трещина вспучилась, словно края гноящейся раны. Ярко-оранжевый пластик, черная полоса разлома, белый ободок снега – гангрена еще не началась, но помощь нужно оказывать немедленно.

«Как можно было не обратить внимания на яркое пятно посреди равнины? Значит, просто не сочли нужным предупредить. Сволочи».

Пять метров.

Горяинов остановился, мельком оглянулся на своих ребят, не сразу разглядел их в клубах снежной пыли, которые гнал «ноль третий». Наверное, следовало вернуться и предупредить парней.

Нет, если все делать правильно, нужно было немедленно связаться по защищенному каналу со штабом и сообщить о вновь открывшихся обстоятельствах. Но защищенный канал как обычно был недоступен. Полное молчание – так полное молчание. Сходить к ребятам – потерять время, ведь все равно потом придется вернуться к мобилю, попытаться понять, что именно с ним произошло, а затем, что бы там ни было, идти на станцию…

«Интересная у меня работа, – подумал Горяинов. – Захватывающая».

Захотелось лечь на землю и оставшиеся пять метров преодолеть ползком. Инстинкты почти никогда не подводили Гора, но тут он решил им не подчиняться. Сколько дней мобиль лежит в овраге? Снег шел неделю назад, если бы мобиль выехал после снегопада – следы четко отпечатались бы на снегу. Поземка не смогла бы их замести. Значит, ничего опасного в мобиле быть не могло.

Ну разве что мина. Или какая-нибудь автоматическая стрелялка для любопытных. Это нужно иметь в виду, хотя вероятность подленького сюрприза близка к нулю. А вот то, что мобиль не сам слетел в овраг, – это сто процентов. Двести.

Пробоины от четырнадцатимиллиметровых гостинцев пулемета «Молотов» спутать с чем-либо сложно. И удержать мобиль на курсе, получив не меньше десятка пуль в корму, – тоже очень трудно. Практически невозможно.

Левого заднего колеса у мобиля не было – наверное, отлетело куда-то в сторону и лежит на земле, припорошенное снегом. Крышка багажника сломана ударом, а бок корпуса продырявлен пулями. И, судя по кучности, стрелял не человек. «Молотком» явно управляла автоматическая система огня, и шансов ускользнуть мобиль не имел. Абсолютно никаких. Вот как, например, у Горяинова нет шансов выжить, если спарка на вышке вдруг оживет, развернется и…

Такие мысли нужно давить сразу.

Горяинов приблизился наконец к оврагу, лег набок, чтобы заглянуть в кабину мобиля. Лобового стекла не было – мелкая стеклянная крошка высыпалась на разорванный капот и походила на крупный зернистый снег.

На месте водителя сидел человек. Сидел, если так можно сказать. Человек, если так можно сказать. Сколько раз видел Горяинов подобное, а привыкнуть – не получалось. Пули «молотков» прошили мобиль насквозь – от кормы до мотора. А то, что было между мотором и кормой, просто разорвали в клочья.

Нижней части тела у водителя не было, верхняя половина туловища ударилась о стойку кабины и застряла в боковом окне. Руки свисали за борт, на скрюченных замерзших пальцах, в складках кожи, лежал снег. В линии жизни на ладони тоже лежал снег. Линия жизни была длинная, сулила водителю никак не меньше сотни лет. Линия жизни не предвидела спаренный пулемет «Молотов» ПС9399 на вышке. Не приняла его к сведенью.

«Ему больно не было», – прошептал кто-то в левое ухо Горяинову. И тут же кто-то другой прошептал в правое: «Мне не было больно…»

Гор сцепил зубы и мотнул головой, отгоняя наваждение: дыхания он не почувствовал, были только голоса на самой грани слышимости.