Непостоянное сердце

— Я об этом тебе и твержу. И еще, Сера, у меня родилась дочка. Крошечная красавица. Ее зовут Рин. Вот что я тебе все время пытался втолковать. Кирсти приехала со своей сестрой Холли. Они привезли Рин с собой. И, как я уже сказал, малышка — настоящее чудо. Сера! Я на седьмом небе от счастья. И теперь мы с Кирсти — я и она — будем жить здесь с ребенком. У нас отдельный номер. А Холли утром отправляется в Эдинбург.

Картина наконец прояснилась. Серена сказала Райану, что все поняла и рада за него, потом положила трубку и улыбнулась Мари.

— Слышала?

Мари кивнула, недоуменно хмуря брови.

— Ты, я вижу, очень довольна…

— Еще как довольна, Мари. Это хоть как-то восполнит утрату Дона.

— Дона?

— Я ведь тебе ничего не рассказывала? — Серена виновато прикусила губу, мучимая угрызениями совести из-за того, что не доверилась Мари раньше. Но не так-то легко было изменить свое отношение к женщине, которая когда-то перевернула всю ее жизнь. — Я вышла замуж за отца Райана за полгода до его гибели.

Без Райана в маленьком домике было одиноко, хотя он приезжал из Райвлина пару раз, но пока еще без Кирстен и дочери.

Серена последние две недели все больше времени проводила на работе. Гораздо удобнее было пообедать в конторе бутербродом и вечером, если захочется, приготовить легкий ужин, чем два раза в день ездить домой и стряпать полный обед и ужин.

Она работала допоздна, последней из сотрудников покидая заводоуправление. Все свободное от основных обязанностей время она посвящала проекту изготовления дверей, который занимал все ее помыслы. Изучая чертежи Макса и даже внося в них некоторые изменения, Серена проникалась все большей уверенностью в том, что вероятность расщепления дерева при вплавлении в него металла намного уменьшится, если украшения будут иметь более обтекаемую форму.

Исключение представлял компас, острые лучи которого не поддавались модификации. Жаль, что она не присмотрелась к конструкции, когда стояла у «скверного дома», в котором жил Холт. Если бы она увидела эту дверь еще раз, тогда, может быть, ей удалось бы раскрыть секрет прочного союза железа и дерева. Но обращаться к Холту с просьбой о содействии Серена не решалась. Она нигде не встречала его со времени их размолвки в «Старом холостяке», когда он стремительно покинул пивную, ни разу не оглянувшись.

В общем-то можно бы и отказаться от идеи украшать двери компасом, удовольствовавшись другими, менее сложными для производства, видами орнамента, но уже сама мысль об этом казалась ей кощунством. Поступить так — значит уклониться от выполнения собственного долга и не оправдать доверия отца.

Макс сделал только одну удачную дверь, — и та, к сожалению, принадлежала Холту.

Отец словно бросал ей вызов своим проектом, предлагая посостязаться в смекалке и изобретательности, и она горела желанием доказать, что достойна называться дочерью своего отца. Серена надеялась, что, сумев довести до конца дело, начатое Максом, Она в какой-то мере очистит свою совесть и загладит вину перед отцом, которому причинила в прошлом столько страданий.

И все же в душе она упрекала Макса за измену, не в состоянии ничего забыть. Серена пыталась простить его, но не могла. Если бы он хранил верность матери, возможно, она не поддалась бы так легко болезни и не умерла бы так рано.

Порой Серене очень хотелось молча поплакать по Максу, но даже в этом утешении ей было отказано. Будто на ее сердце была навешена стальная дверь, за которую Макс не имел доступа. Собственная бесчувственность ее тревожила. Как можно оставаться такой неумолимой в отношении к человеку, который ее обожал?

В пятницу вечером Серена засиделась на работе. Неожиданно, охваченная безысходной тоской, отшвырнула в сторону чертежи. Компас, похоже, модифицировать не удастся. Не осталось никаких записей ни о конструкции дверей, ни о том, из какого дерева их изготавливали. Это все были эксперименты без предварительных расчетов и потому неудачные. Никто на заводе не мог ей помочь. Единственный человек, занимавшийся проектом вместе с ее отцом, тоже умер.

Юная Джеки, пожав плечами, сказала, что для Макса изготовление дверей было просто хобби, но Серена знала, что отец не стал бы распространяться о своих опытах, не добившись положительных результатов. К тому же Макс не любил тратить время на хобби. Он предпочитал расходовать свою энергию исключительно на зарабатывание денег.

Серена устало зевнула, потянулась, потерла глаза и взглянула на часы, висевшие на стене напротив.

— Половина восьмого! А кажется, будто уже полночь, — пробормотала она.

Телефон на столе притягивал ее взор, словно магнит. В голове вертелся номер Холта. За последние два дня она несколько раз порывалась позвонить ему, чтобы спросить разрешения приехать в «скверный дом» и еще раз взглянуть на дверь.