Непотопляемый «Тиликум»

Длинная волна перекатилась через наше маленькое суденышко. Этак нам долго не продержаться. Море сделает свое; дело. Сначала полетит рангоут, потом не выдержит судно, а там и наш черед.

Из нескольких шестов и старого брезента мы соорудили приличный тючок, обвязали его крепким тросом, конец которою закрепили на баке, и выбросили пакет за борт. Я надеялся, что этот импровизированный плавучий якорь сумеет удерживать судно носом к ветру. И в самом деле, трос напрягся, как рояльная струна, однако, чтобы развернуть «Ксору», сопротивления плавучего якоря оказалось недостаточно. Тогда в помощь якорю мы подняли на корме наш штормовой стаксель. Шкотовый угол паруса я закрепил в кокпите, и, таким образом, ветер приняла лишь небольшая часть парусины. И этот маленький парусок сработал. Как петушок, что вращается флюгером над церковной колокольней, «Ксора» мигом развернулась носом к ветру. Теперь-то мы были как у Христа за пазухой. Штевень «Ксоры» четко резал волну. Лишь брызги да пена струились по палубе. Большие волны, не в силах справиться с нами, шипя, прокатывались мимо. Мак и Джек, не плававшие раньше по-настоящему на малых судах, да еще в штормовую погоду, только крякали да удивленно переглядывались. Наше положение было куда безопаснее, чем, скажем, у большого парусного корабля. Да и сами мы были почти сухие.

— Джек, — сказал Мак, — я начинаю потихоньку верить, что мы-таки доберемся до острова Кокос.

Потом он достал из шкафчика бутылку и пустил ее по кругу. За первым кругом последовал второй, а за ним и третий. Мы не случайно доверили Маку надзор за виски и ромом: как истинный шотландец он был самым скупым из нас и умел лучше всех распределять напитки. То, что нам было дозволено принять аж по три глотка, являлось знаком его чрезвычайного расположения.

Штормы в этих местах и в это время года, как правило, недолгие. Не прошло и десяти часов, как мы снова полными парусами шли на зюйд. Но после первого шторма мы почувствовали себя куда увереннее, а главное, мы до конца поверили в нашу «Ксору».

Через три недели пути мы с Маком сошлись в едином мнении, что находимся где-то совсем рядом с мексиканским островом Гуадалупе, расположенным примерно в ста милях от калифорнийского побережья. И действительно, к вечеру из океана вынырнули вершины гор, а на следующее утро легкий ветерок чуть покачивал нас уже в закрытой бухте.

Наша лоция утверждала, что этот остров населен одними только дикими козами. У Мака и Джека уже целых три дня только и разговоров было что о жарком из козлятины. Всем нам не терпелось опробовать поскорее новые охотничьи ружья.

Якорь бросили у самого берега. Я взял бинокль. Действительно, не более чем в ста метрах от нас паслось козье стадо. Я скомандовал спускать на воду тузик. Мы с Маком забрались в него. Оба были вооружены до зубов — по ружью на брата, не считая ножей и топоров. Ружья мы прихватили с собой на «Ксору», чтобы было чем на обратном пути оборонять сокровища от разбойников. Бедному Джеку выпало стоять якорную вахту, и он, к великому своему огорчению, должен был остаться на борту.

Пока гребли к берегу, успели поспорить, кому стрелять первым, и, чтобы никому не было обидно, решили в конце концов метнуть жребий. Туго набитый патронташ Мака едва застегивался, и он места себе не находил, мучаясь проблемой, как доставить всех убитых коз на «Ксору» при помощи единственного маленького тузика.

На береговой отмели нам пришлось вылезти и подтянуть дальше тузик на руках. Берег встретил нас удушливой жарой. На воде ее несколько смягчал свежий морской ветерок, здесь же, на суше, царил полный штиль. В высокой, до колен, траве мы осторожно пробирались к маленькому холмику, на котором видели с моря пасущееся стадо. Тьфу, пропасть! Кто бы мог подумать, что на суше все расстояния куда длиннее, чем кажется на первый взгляд. За время плавания мы порядком разучились бегать, а тут еще надо тащить «тяжелую артиллерию» с боеприпасами!

Примерно через полчаса мы подобрались наконец к козам на дальность выстрела. Стадо сбилось в плотную кучу. Лишь несколько ближе к нам стояла особицей одна козочка, а может, впрочем, и козел. Кто это был, мы так никогда и не узнали, потому что Мак тут же сорвал с плеча ружье и бабахнул. Коза (или козел) сделала огромный скачок и рванула прочь вместе с остальным стадом.

— Добавь ей, добавь как следует! — крикнул Мак.

Я послушно приложился, поймал на мушку зад убегающей козы и нажал на спусковой крючок.

— Все, готова! — заорал Мак и кинулся туда, где должен был лежать наш предполагаемый охотничий трофей. Но, увы, ничего там не было, ни убитой козы, ни даже следа крови.

— Мак, — сказал я, — мне сдается, что ты прострелил в небе неплохую дырку.

Мак еще раз посмотрел по сторонам и рассмеялся:

— Джон, твоя дырка совсем рядом с моей!

Между тем стадо снова собралось на соседнем холме и паслось себе как ни в чем не бывало. Одна только старая коза (я считаю все же, что это была именно коза) стояла ближе к нам, метрах в пятидесяти от остальных, и подозрительно посматривала на нас.