Неповторимое. Том 1

На обратном пути в Колу, где я хотел попрощаться с личным составом батальона, я заехал в 266-й мотострелковый полк, днями убывающий на Рыбачий. Все были рады моему появлению, отчего и у меня потеплело на сердце. Полком временно командовал Дубин, но и его судьба уже была предрешена – он назначался командиром полка в 131-ю мотострелковую дивизию, которая дислоцировалась вокруг Печенги. Мы договорились, чтобы они всех слабеньких, не способных служить на Рыбачьем, всяческими путями постарались оставить в Мурманске. Пожелал им хорошо подготовиться, рассказал про жизнь и службу на Рыбачьем и уехал в свой батальон в Колу, прихватив в полку несколько десятков грамот для награждения командиров танков и механиков-водителей за совершенный подвиг.

В учебном батальоне первая смена уже пообедала, готовились к приему пищи наши танкисты. Они уже посвежели, появились улыбки. Я обошел их всех, предупредив, что после обеда состоится построение. В это время наши офицеры подготовили грамоты с печатью местного батальона, но за моей подписью.

Так и сделали. Сразу после обеда весь наш танковый батальон и три батареи САУ были построены. Я выступил и подробно рассказал, какая перед нами стояла задача, какие исключительные трудности необходимо было преодолеть, и мы их успешно преодолели благодаря мужеству и высокой профессиональной подготовке всего личного состава. Объявил всем благодарность, вручил грамоты и объявил, что весь офицерский состав будет представлен к поощрению командующему армией. А в конце познакомил с новым командиром отдельного армейского учебного танкового батальона – начальника гарнизона населенного пункта Кола. Объявил, что с этого момента весь личный состав нашего батальона и батарей САУ поступает в его подчинение.

Расстались тепло, даже трогательно. Ведь уже сроднились, стали своими. Отдельно поговорил с офицерами – относительно их судьбы. Пообещал проявить всяческую заботу о их назначении (что и было сделано в течение месяца). Но вот все слова сказаны. Снова еду в порт. Наш ПОК отчалил и взял курс на Рыбачий уже в полной темноте. Мы устроились в каютах, и каждый занимался своим делом. Я снял сапоги и, поскольку ходу всего два часа, лег, не раздеваясь, немного подремать. Но меня одолевали одни и те же думы – о заботе, справедливости и доброте к солдату – в смысле, к военному вообще. Обязанности солдата, записанные в присяге, – переносить все тяготы и невзгоды воинской службы… а если потребуется, то, не щадя своей крови и самой жизни и т. д. – это все правильно. Но надо, чтобы и государство несло ответные обязательства перед солдатом. То есть если солдат должен не щадить своей жизни во имя интересов государства, то и государство обязано… Если солдат должен за службу обучиться главному – многотерпению и выносливости, то офицер к этому еще должен выработать в своей душе железную стойкость – не взрываться даже тогда, когда, по всем канонам логики, надо было давно взорваться. Не взрываться, а спокойно разобраться, принять решение и добиться полного и точного его выполнения, применяя для этого все дозволенное уставом. Однако и государство должно отвечать ему взаимностью. Точнее, оно должно действовать упреждающе, создавая условия для четкого исполнения воинского долга. Оно, государство, в Вооруженных Силах должно проявить себя через заботу старшего о младшем, начальника – о подчиненном, и не формально, лишь потому, что записано в Уставе, а искренне, с душой. Конечно, было обидно, что из армейских руководителей никто не приехал в Колу и не встретился с личным составом. Ведь любой начальник всегда должен быть там, где сложнее всего. Его присутствие вдохновляет людей, даже если он ничего лично не сделает и даже ничего не скажет. Помню, под Сталинградом – молва, как молния, разносила весть: «Жуков и Василевский у нас, с нами!» или на Одере: «Жуков на переправе». А в это время немцы бросали на переправу самолеты-снаряды. Конечно, одно его бесстрашное присутствие вдохновляло саперов и помогло, собрав все силы и волю, быстро восстановить плавучий мост, разрушенный мощным взрывом. …На Рыбачий пришли в полночь при самой низкой воде, так что от нашего катера выше пирса была только верхушка мачты, даже рубки не было видно. Но мы уже имели богатый опыт загружаться и выгружаться при полном отливе и полном приливе. Машину выгрузить не смогли, поэтому все пошли пешком в Озерко. Не успел появиться – дежурный бежит навстречу: «Вас искал командующий армией!» Звоню оперативному дежурному штаба армии и спрашиваю – по какому поводу меня искали. А сам подумал:

наверное, спохватились и хотели бы как-то подчеркнуть эпизод с переходом, но не угадал. Дежурный штаба сказал, чтобы я утром позвонил командующему: «Он, кажется, интересовался, когда вы сможете принять 266-й мотострелковый полк!»