Неправильная

– Кольцо?.. Я имела в виду гигиеническую помаду… – поймав мой ошарашенный взгляд, она тут же кинула скупое: "Сейчас!" и выбежала из комнаты. Не успела я подумать или решить что-то для себя, как она тут же вернулась, держа в руках темный тюбик моей помады. Я покупала ее в аптеке, и она стоила копейки. – Вот, возьмите, пожалуйста. И простите! Больше никогда… Никогда!

Ошарашенная происходящим, я приняла тюбик из ее рук. Он лип к рукам и оставлял грязные следы на пальцах. Внутри помада была слегка помята, словно кто-то пытался содрать грязный черной слой.

– Мали… А кольцо? В сумке было кольцо, где оно? – оставив странный поступок женщины на потом, я снова вернулась к главному. Мне не нравилось, что в ее глазах было непонимание происходящего, и теперь хотелось немного раскрыть карты: – Поймите, это все, что осталось у меня от мамы. А теперь умер и отец, и эта вещь… Эта вещь… Она просто очень важна…

Я не смогла закончить, потому что ком в горле снова напомнил о вчерашних событиях. Ночью Пол и секс, как самое мощное успокоительное и обезболивающее, сняли напряжение и помогли отключить сознание до утра. А теперь… Снова были я и проблема лицом к лицу. Снова боль разрывала на две части, заставляя поджимать пальцы на ногах и напрягать мышцы от бессилия и желания разрыдаться посередине разговора.

– Но кольца не было… – задумчиво сказала женщина, а затем более уверенно добавила: – Госпожа Настя, уверяю вас – кольца не было! Все, что я позволила себе взять, – это вашу помаду.

Вспомнив о странном поступке прислуги, я посмотрела на грязный тюбик в руках и решила немного отойти от темы, которая разрывала душу. Видимо, новой информации о кольце я от Мали не узнаю…

– Почему вы воруете помаду, которая стоит… практически ничего? Неужели Пол так мало вам платит?

– Что вы… Нет! Как раз наоборот! Больше, чем можно даже представить… Только у меня трое сыновей-студентов. Нужно оплачивать им проживание в общежитии и учебу. А мои губы сохнут даже от малейшего ветра… – она указала пальцем на помаду и завела старую песню: – Господин Морган сказал, что я должна выкинуть вещи, которые нельзя спасти и написать ему список. Я соврала, что выкинула помаду, но, когда вы сказали о пропаже, подумала, что он забыл вам ее купить…

Тяжело выдохнув, я сделала первое, что пришло в голову – достала косметичку и высыпала содержимое на кровать. У меня было очень много косметики, которая до сих пор оставалась запечатана, так что именно ее я вручила в руки запуганной женщине.

– Вот. Это теперь твое и только твое! – она прижала к груди горсть тюбиков и карандашей и попыталась что-то сказать. – А теперь, прошу, оставь меня. Если тебе, конечно, нечего сказать насчет кольца. Есть?

Словно испугавшись, Мали отрицательно замотала головой и, медленно отступая назад, судорожно шептала: «Спасибо». Вскоре дверь за ней закрылась, а я снова вернулась к обыску личных вещей. Кольца нигде не было, и я не могла быть до конца уверена, что этого не делала Мали…

Но если слова женщины – правда, то украшение взял кто-то во время приема. Возможно, тогда, когда я под действием эмоций убежала смывать с себя следствие шутки подруг. Клатч пролежал на столе около трех часов, не меньше. Наверняка Пол решил бы эту головоломку за день…

Только вот что-то подсказывало – Морган не будет так доверчив, как я, и первым делом уволит Мали. Ведь все указывало на нее… Пребывая в смятении, я немного отвлеклась от нового приступа полного одиночества и воспоминаний об отце, а затем быстро накинула банный халат и отправилась искать Пола.

– Я отведу вас, – буквально выпрыгнула на меня из-за угла Мали, заставив подскочить на месте. – Вы ведь не знаете новый дом…

Пока мы дошли до первого этажа, женщина немного утомила меня постоянными извинениями и благодарностями. Я лишь кивала, но думала только о Поле, который ждал меня в кабинете с новостями о расследовании смерти папы.

Мали подвела меня в широкой двери на первом этаже. Постучав в нее, улыбнулась мне и ушла. Получив громкое: «Входите», я сделала шаг в кабинет из красного дерева с зелеными обоями и многочисленными зеркалами. На удивление, он располагал и умиротворял. Наверное, работать в окружении кропотливо проработанного интерьера – одно удовольствие.

– Садись, – сказал мужчина, привлекая к себе внимание. Он был более чем серьезен, складка между бровей указывала на большие проблемы, а синяки под глазами на отсутствие сна. Не став спорить, я села в кресло напротив, и только тогда он тяжело выдохнул, а затем поставил перед фактом: – Смерть Дмитрия Валевски признана несчастным случаем. Дескать, подавился виски, и никто не успел помочь. Завтра утром пройдут похороны, а затем – поминки.

Мои руки сжали подлокотники кресла, а душа словно отделилась от тела, падая куда-то в пропасть. Было чувство, будто вчера я узнала лишь о болезни отца, а сегодня мне сообщили о его смерти. Я не могла представить своего старика в гробу… Что ему там делать? Ведь он так молод и нужен мне…