Неправильная любовь

– О да, я очень грязный и хочу испачкать тебя, малыш, – я опускаю голову, чтобы вытереть волосы о ее шею, но она визжит и смеется, уворачиваясь от меня.

– Хватит! Пожалуйста, хватит! Хорошо! – она хватает меня за волосы, но они скользят в ее руке, а я смеюсь, утыкаясь лбом в ее плечо. – Фу, – она вытирает руку о мой рукав.

– Злая ты, уйду от тебя, – предупреждаю я.

– Ага, не уйдешь, – она резко поднимает плечо, и моя голова повторяет это движение.

Она подхватывает мой подбородок и впивается в мои губы. Боже, какая она вкусная. Я запускаю руку в ее волосы, отвечая на этот призыв. Она прикусывает мою нижнюю губу и тянет на себя, отпуская ее, и проводит языком.

– Достаточно? – игриво интересуется она, отрываясь от меня.

– Нет. Хочу еще, – я придвигаю ее за волосы к себе.

– Позже, нам надо искупаться, – она мотает головой, и я не могу не согласиться, отпуская ее.

– Пойдешь так же, как Мел? – я откидываюсь на руки, наблюдая, как она съезжает с моих ног.

– Конечно, – она разворачивается ко мне попой, облаченной в короткие шорты, и я готов наброситься на эти аппетитные бедра, чтобы укусить их.

Хлои победно встает и подмигивает мне, скрываясь в темноте. Я откидываю голову, улыбаясь себе, и смотрю в потолок. Я обязан что-то придумать, чтобы она была со мной. Обязан, потому что я не смогу без нее больше ни дня.

Я пытаюсь встать, но мне удается это только с третьей попытки, и, поскальзываясь на каждом шагу, я дохожу до гостиной и там снимаю обувь, уже босиком поднимаясь по лестнице.

Одежда испорчена, поэтому я бросаю ее в пакет и кладу рядом с корзиной для грязного белья. Мне пришлось мыть волосы четыре чертовых раза, чтобы не чувствовать эту скользкую и вязкую жидкость. Но я бы сделал это еще раз, чтобы пережить всю палитру счастья в тот момент. Я первый раз искренне захотел семью, и не потому, что мне уже пора. Почему-то в обществе считается, что мужчина обязан обзавестись отпрысками и красавицей женой к моему возрасту, при этом все, кого я знаю, скованные узами брака, имеют любовниц. Хотя бы раз за всю супружескую жизнь изменяли. Но для меня это неприемлемо, я хочу видеть ту же теплоту в семье, какая была у нас до моего проступка, который теперь живет рядом со мной в лице моей дочери.

Нет, сейчас я не изменяю, мне некому. Я открыто написал Соне, что у нас ничего не получилось. Я свободен. Хотя я смалодушничал, не поговорил с ней лично, но для этого мне необходимо вернуться в Нью-Йорк, а завтра у нас слушание. Но я сам себе пообещал, что разорву все связующие нити между мной и Соней. Ноа был прав, пора быть свободным в своих решениях, стать самим собой, а не тем, кого хотел видеть мой отец. Возможно, он желал счастья, только вот не с той я обрел его. С другой. Нечаянной. Неправильной. Моей порочной колдуньей.

Я улыбаюсь своим мыслям, вытирая полотенцем волосы, и выхожу в спальню. Заказав ужин вместе с напитками, так как я уверен, что никто не пойдет на кухню до утра, я переодеваюсь в спортивные штаны и футболку, спускаюсь вниз, обходя масляные следы.

– Отмылся? – хихикает Мел, сидя на диване с планшетом.

– Да, заказал ужин, привезут через сорок минут, – отвечаю я, опускаясь на диван.

– Хлои сейчас придет, болтает с братом. Он жениться собирается, – сообщает она.

– Чем займемся? – спрашиваю я.

– Поиграем, – раздается голос позади, и я оборачиваюсь, улыбаясь Хлои, подходящей к нам.

– Во что? – Мел приподнимает брови.

– «Угадай, кто ты», – говорит Хлои, доставая из ящичка в журнальном столике бумагу и ручку.

– Правила? – интересуюсь я.

– Ты пишешь на листике имя знаменитого актера, политика или кого-то еще и передаешь мне. Я не вижу, что ты там написал, и клею себе на лоб. Как и каждый из нас. Будем задавать по кругу. Я – Мел, Мел – тебе, ты – мне. И потом будем угадывать, задавая вопросы, на которые можно отвечать только «да» или «нет». Каждый может задать только один вопрос, а потом следующий. Кто первый догадывается, тот выходит из игры. А последнему придумываем наказание, – рассказывает она. – Вот, – Хлои раздает каждому разорванные листочки и ручки.

Я играл в нее когда-то давно, возможно, в школе, но сейчас, в свои годы, я должен чувствовать себя глупо, но, видя озорной блеск в двух парах глаз, ожидающих от меня имени для Хлои, я не могу отказать им и задумываюсь.

Ничего не смог придумать, кроме Мадонны. Она должна ее знать. Я передаю ей лист, который Хлои привычным движением клеит себе на лоб, то же самое делает дочь, и остаюсь я. Хлои закатывает глаза на мою нерешительность и подходит ко мне, самолично прикрепляя на лоб бумагу. Вот теперь я чувствую себя полным придурком.

– Давайте я начну, – предлагает Хлои, и мы киваем.

– Это женщина?

– Да, – отвечаю я.

– У меня актер? – спрашивает Мел, и я бросаю взгляд на ее лоб, давясь от смеха. «Скуби ду», я помню этот мультик и только жмурюсь, сотрясаясь от хохота.

– Да, – отвечает Хлои.

– Мужчина? – спрашиваю я, и Хлои кивает.

– Хм, она темноволосая сейчас? – задает свой вопрос Хлои, и я отрицательно качаю головой.