Неправильная любовница

— Карим, Леша, ну пожалейте меня! — кричит она им в след, пока они в толпе скрываются. Я моргаю пару раз, смотря на эту странную троицу и иду дальше. Ну и где он? Тут в основном женщины. Очень мало мужчин, да и те при женах.

Пробираюсь дальше, когда вижу несколько моделей, что пьют шампанское. Наверное, те сами, с показа мод. А потом мои ноги врастают ровно там, где я пытался сделать шаг, потому что этот смех я узнаю даже спустя пять лет. Легкий. Мелодичный. Искренний. Она никогда не фальшивит. Когда смеется. Когда кончает.

Я поворачиваю голову ровно туда, откуда раздается этот волшебный звук. Все тело пронизывает судорогой, а грудную клетку рвать от отчаянно бьющегося сердца. Горло пересыхает, когда наконец натыкаюсь взглядом на темную копну волос, на тонкий профиль и пухлые губы, изогнутые в улыбке. Кивает какой — то девушке в красном.

— Я отлучусь. Буду в кабинете.

Потом уходит, а я как привязанный за ней. В голове полный бардак. Думать не могу. Действую на инстинктах. Следую за ней, стараясь держаться на расстоянии. Она проходит несколько коридоров, скрывается за дверью, а я подбираюсь к ней, чувствуя, как воздуха почти не остается. Кислород из меня выкачали. Сдохну реально. Прямо сейчас от тахикардии. И сотни вопросом в голове, но все они теряются ровно в тот момент, когда я заношу руку над дверью, а она в то же время ее открывает.

Поднимает взгляд и икает, делая свои большие глаза еще больше.

Пять лет. Пять долбанный лет. А она все такая же. Чистое счастье, упакованное в сверкающую оболочку смеха и радости.

— Андрей, — только и выговаривает она, а я зеркалю:

— Алина, — после чего просто набрасываюсь на ее губы, толкая вглубь кабинета. Все вопросы потом, сейчас только она. Только счастье, что обволакивает заставляя неметь все тело.

Глава 33

Единственное, что я успел заменить — это ковер. Мягкий. То что нужно. Я захватываю Алину, стягиваю руками и нападаю на алые губы. Красная помада быстро стирается напором и вскоре я чувствую, как моя девочка мне отвечает. Пылко. Страстно. До изнеможения хорошо. Ей опытный язычок скользит по небу, пока мои нетерпеливые руки срывают с нее белых пиджак. Моя снегурочка. Сладкая. Нежная. От нее так пахнет, что голова кружится.

Хватаю девчонку под задницу и просто держу, словно если соскользнет, то потеряю. Шагаю вперед и на что — то натыкаюсь. Стол. Отлично. Усаживаю на него. Дыхание пью. Юбку длинную задираю. Чувствую коленки в капроне, кожу горячую и дурею, просто башку напрочь сносит.

Мну упругую задницу, трусь ширинкой о влажные трусики как подросток, но хочется целовать, хочется просто вдыхать ее сладкий запах. Он изменился, стал гуще, насыщеннее и кажется нет больше шанса от него отказаться. Не отпущу. Мое. Рядом с ней как дома. Сдохну, если в ней не окажусь. Мы как два умирающих от жажды, дорвавшихся до источника. Знаю, что как только её губы коснулись моих все остальное, перестало для меня существовать.

Как она целует! Словно тоже ждала. Тоже искала. Словно для нее это такая же необходимость.

Притягивая за шею. Она и сама льнет всем стройным телом, ногами обхватывает, трется голодной кошкой.

Как же хочу в нее. Еду мозгами. Животным себя чувствую.

Как я вообще мог столько лет жить без неё? Не отпущу больше. Никогда. Пусть попробует только убежать…

Даже сдерживать себя не вижу смысла. Рву колготки, лезу пальцами в трусы, чувствуя насколько мокрые мягкие складочки. Я до сих пор помню их вкус, но мне срочно нужно напомнить. Спускаюсь на пол тут же прижимаясь губами к сокровенному. Отодвигаю трусы и принимаюсь пить ее соки, они текут прямо мне в рот, оседают на языке клеймом. Моя. Моя. Моя.

— Андрюша… ммм. Господи… — сладко стонет, когда втягиваю в рот клитор, пальцами одной рука мучая грудь, а другой скользя вдоль щели.

Все. Пробки срывает. Хочется сейчас. В нее.

Столько вопросов в голове. Замужем? Парень? Как жила без меня. Но все они тонут в ее горячем взгляде, стоит мне подняться и быстро расстегнуть ширинку.

Она сама ноги шире раздвигает, открывая мне доступ. Трусы в сторону, головка ко входу. Дышим, словно астматики. Хочется туда, в нее. И вот смотреть, чтобы не смела отворачиваться.

— Глаза не закрывай.

— Почему? — еле выдыхает, поглаживая кончиками пальцев мою обнаженную грудь, когда только успел пуговицы расстегнуть.

— Боюсь проснуться, — шепчу и опускаю голову, смотря как плоть раздвигает скользкие лепестки, как проникает внутрь, теряется в тесном влагалище. Глубже. Еще глубже. Пока не скрывается совсем, а я не чувствую предел собственной выдержки.

— Блять, да… Прокладываю дорожку из поцелуев до груди, дергая бедрами. Сильнее. Глубже. — Давай, малыш. Давай, сожми меня сильнее.

Сплетаемся руками-ногами. Жадно вбиваемся в друг друга. Целуемся. Целуемся. Я все ускоряюсь, амплитуду движений увеличиваю, с размаха и каждый раз до матки достаю. Моя. Моя.

Соски пальцами трогаю, слышу вздохи и стоны, что выбиваю каждым влажным ударом. Влаги столько, что она уже по ногам течет, а мне все мало. Ее мало. Нас мало.