Неправильная любовница

— Нет никакого ребенка. Если я от кого и заведу детей, то только от тебя. Кстати, можем начать прямо сейчас. — довольно разговоров, я все сказал. Тянусь к ее губам, но она поднимает между нами ладонь.

— И я должна тебе поверить?

— А ты за три года даже не интересовалась моей жизнью? Ты вроде как говорила, что любишь меня, а получается пустые слова?

Она поджимает губы, отворачивается.

— Я была не слишком сильна в поисках информации, а Вика говорила…

— Что говорила?

— Покажи паспорт.

— Что?

— Что слышал! Ты думаешь я тебе так просто поверю?! — кричит, почти плачет, понять не могу почему. Должна ведь радоваться. — Андрей!

— Да иду, — подхожу к сумке, достаю портмоне и приношу дрожащей на диване Алине документы. Она тут же начинает их пролистывать, а я иду налить ей воды и ставлю чайник.

Она сидит и пялится в паспорт, на ту страницу, где две печати. Одна о браке, другая о разводе.

— Дай, пожалуйста, телефон.

— Алин, что случилось?

— Ничего, просто дай телефон. Или ты думаешь, я полицию вызову и скажу, что меня изнасиловали.

— Если тебе от этого станет легче.

— Не станет, — подаю ей телефон, заранее снимаю блокировку. Она тут же набирает номер и отходит в своем одеянии в сторону. — Марья. Как Леша?

Что за Леша?

Парень? А почему она спрашивает об этом у своей домработницы?

— Алин, кто такой Леша? — подхожу я ближе, пока по коже ползут дурацкие мурашки.

— Дай мне поговорить, ладно?

— Мне выйти?

Она задумчиво кусает губу, но качает головой.

— Просто не мешай. Пожалуйста.

— От твоего пожалуйста яйца в узел сворачиваются.

Она прыскает со смеху и возвращается к телефону.

— Ладно, скажи, что я люблю его, скоро вернусь. Вика у нас? Дай ее.

Я вообще мало, что понимаю, но покорно жду, когда она разберется с тайнами со своей дебильной подругой. Потом наконец станет покорной и будет только моя.

Ну и скажет, кто такой Леша. А еще лучше скажет, что прямо сейчас с ним рассталась.

Может это кот?

Ну а что…

Только вот подсознание услужливо подсовывает двух пацанов, за которыми бегала ее домработница, а еще они гуляли на площадке, где квартира Вики этой. Или не Вики.

Один пацан помнится татарчонок. Чернобровый, что прям жуть. А вот второй— светлее. Даже кожа. Пока Алина болтает, повышая голос периодически, достаю ноут и копаюсь в фотках, которые мне сделали следаки, что помимо меня следили за ней всю неделю.

Рядом чаще всего Вика. И эти пацанята. И вот они вчетвером. Одного держит ее подруга, а второго держит Алина… Приближаю изображение мальчишки. На вид года три…

— Ему скоро будет три, — слышу голос за спиной и дергаюсь. От осознания становится дурно. Продолжаю вглядываться, замечая ямочку на щеке, как у Алины. Но вот брови, они словно нависают над глазами. Как у меня.

Сглатываю, откидываясь на спинку дивана, прикрывая глаза.

— Охуеть.

— Весьма многословно, — открываю глаза и вижу, как Алинка нависла надо мной, касаясь распущенными волосами. Я резко поднимаю руки, тяну малышку на себя, укладывая ее на диван и нависая сверху. Она визжит от неожиданности, но не брыкается.

— Видишь, как хорошо вышло, я только в тебя кончил, а сын уже взрослый.

Это тупая шутка, но она дает мне шанс быть серьезным, и не начать, как минимум, материться, как максимум, орать, какого хрена, она ничего мне не сказала.

А она все понимает, улыбается мягко, касается небритого лица.

— Ты можешь немного поорать, если хочешь, я уже никуда не убегу.

— Почему, — горло от эмоций перехватывает. Это сильнее всего, что я испытывал раньше. Сын. Она родила мне сына. Она уехала беременная. — Почему ты просто не позвонила, я бы…

— Я не была уверена в этом твоем «бы», а ты уверен? Уверен, что в тот момент не повел бы меня на аборт?

— На аборт? Ты с ума сошла? Я тебе хоть раз вред причинил? Давай, вспоминай.

— Ну… Может и нет. Но ты обращался со мной не лучшим образом. А мне так хотелось свободы, хотелось не прятаться с сыном по углам и гордо держать голову.

— А как ты вообще смогла забеременеть? Ты же таблы принимала, — я не злюсь, просто интересно.

— Ну… Я не всегда их принимала. Я знала, что уйду от тебя, но очень хотела оставить что — то на память.

— Нихера себе сувенирчик.

— Могу вернуть одним сперматозоидом, — поднимает она брови, и вдруг чувствую, как ее ножки раздвигаются, тесно обнимая мои бока. Даже тааак..

— Хочу увидеть сына. Ты скажешь ему? А если он не примет меня? А если…

— Ему три, Андрюш. Он примет даже сантехника, если я скажу, что он его папа.

— Очень смешно, — убираю руку вниз и сдергиваю покрывало, в которое она себя спрятала. — сейчас обратно поедем.

Срываюсь с дивана, с уже обнаженной Алины и иду к телефону. Вызываю вертолет.

— Пора собираться?

— У нас есть пятнадцать минут, — иду к дивану и ложусь прямо на свою девочку. На миг смотрю на живот, представляя, каким он был большим, на грудь, которой она кормила. — Блядь, Алина, я столько интересного пропустил. Я убью твою подругу. Какого хрена она на меня клеветала? Ты бы давно ко мне вернулась.

— У тебя всегда есть шанс наверстать упущенное время. А Вику мы не будем обсуждать.

— Что это значит.