Неправильная сказка

Вэйнара выдержала этот удар только из-за сына. Из-за него же впервые задумалась о том, чтобы сбежать как можно дальше от дворца. Но… Пока она решалась, обдумывала и готовилась, Майро-шан искалечил Йонто, лишил его силы и едва не убил. Мальчик выжил чудом… А как только он оправился, Вэйнара, схватив его в охапку, все-таки сбежала. Правда, недалеко.

На захудалый постоялый двор, где беглецы остановились на ночь, владетель явился лично, окруженный свитой и стражами. Явился эффектно, порвав пространство и переполошив немногочисленных обитателей двора.

Из крошечной комнатушки Вэйнару выволокли без лишних разговоров. Она сопротивлялась изо всех сил, но что она могла сделать? И что мог сделать бегущий следом восьмилетний мальчик, от которого страж отмахнулся, как от надоедливой мухи? Вэйнара слышала глухой стук и болезненный короткий стон, от которого сердце помертвело, но даже оглянуться ей не позволили.

В пространственную прореху ее, исцарапанную, охрипшую и почти без сознания, занесли на руках. А уже во дворце, в пропахшем удушливыми благовониями кабинете, в присутствии Канро, владетель сказал пытавшейся достучаться до него дочери:

— Этот выродок больше не твоя забота. Пусть идет на все четыре стороны. Выживет — так тому и быть. Нет — туда ему и дорога.

Вэйнара не собиралась сдаваться. Она намеревалась вновь сбежать, разыскать сына, но… Отец приказал Канро не выпускать ее из дворца. Чем владетель пригрозил ему и грозил ли вообще, Вэйнара не знала, но с тех пор, как усилиями брата оказалась в самом прямом смысле привязана к дому, возненавидела не только отца, но и его.

И, наверное, она бы точно сошла с ума, но через пару дней в одном из закутков сада повстречала Паллира, дядю Токрэя. Он сказал, что забрал Йонто, и поклялся защищать его.

Время от времени Вэйнаре приходили весточки. Сын был жив и здоров, он рос, учился и, по заверениям его опекуна, ни в чем не нуждался.

В этих посланиях она находила и утешение, и новую боль.

Она отчаянно жаждала возвращения Йонто. И столь же отчаянно надеялась, что он никогда не вернется.

Он вернулся. Через восемь лет.

Майро-шан к тому времени уже был плох и дни напролет проводил в своих покоях, никого не желая видеть и ничем не интересуясь. Канро же, в чьих руках фактически находилась власть, тепло принял Йонто и долго с ним говорил. Услышанное и, главное, узнанное за все годы Канро явно понравилось. Об этом он и сообщил Вэйнаре перед тем, как позволить ей увидеть сына.

— Он должен остаться, — подытожил Канро. — Он пригодится нам…

— Тебе? — недоверчиво уточнила она.

— Вэй, тебе что-то не по нраву? Ты страдала из-за невозможности видеться с сыном, а сейчас придираешься к словам? Йонто нужен здесь. Отец уже не сможет возразить. Ты меня слышишь?

Вэйнара слышала. И твердо решила, что Йонто здесь не останется. Каждое мгновение встречи с сыном, совершенно не державшим на нее зла, она пыталась сохранить в памяти, понимая, что другой может и не быть. На предложение покинуть дворец вместе она, привязанная все еще не ослабевшими чарами, лишь покачала головой. А когда Йонто пожелал остаться с ней, скрепя сердце заявила, что у нее своя жизнь, а у него должна быть своя, свободная от чьего бы то ни было влияния, и попросила его уйти — и больше не возвращаться.

Он действительно ушел. Но через два года они встретились вновь.

Майро-шан, хоть и был плох, нашел дочери жениха, и Вэйнару торжественно везли через все Прайго, дабы передать будущим родственникам. Как незадолго до этого рвали удерживающую ее привязку к дому, она предпочла забыть раз и навсегда.

Йонто нашел Вэйнару на одном из многочисленных постоялых дворов. Повзрослевший и решительный, он был серьезно настроен забрать мать с собой. Четкого плана у него конечно же не имелось. Куда бежать, как скрываться, что делать дальше… Он говорил, что со всем разберется, что ей не о чем волноваться. А она…

Вэйнара представила, как нелегко ему придется — защищая ее, все время, не думая о себе, — и едва не задохнулась от боли. Нет! Она не вправе испортить ему жизнь еще больше. Да и жизнь эта может оказаться слишком короткой, если родственники жениха не стерпят оскорбления. А они не стерпят…

— Я неясно выразилась в прошлый раз? — собрав оставшиеся силы, резко оборвала она сына. — У каждого из нас своя дорога.

— Мама…

— Я сама выбрала этот путь. Неужели ты думал, что я всю жизнь буду оплакивать того, кто давным-давно умер? Я хочу начать все заново. Хочу стать счастливой!

— Значит, я — помеха твоему счас тью? — тихо спросил Йонто.

— Да! Ты… Забудь обо мне. Живи. Живи так, как хочешь. Мы оба заслужили это. Прошу…

— Я тоже тебя прошу. Прошу в последний раз. Не отталкивай меня. Я поверю всему, что ты сейчас скажешь. Приму любой твой выбор. Если ты велишь уйти, я уйду. И никогда не вернусь. Никогда не заговорю с тобой. Никогда не назову тебя матерью. Ты понимаешь это? Это твой выбор?

— Да, — с трудом сглотнув, вымолвила она. — Это мой выбор.

— Хорошо, — после долгой паузы, когда Вэйнаре казалось, что она умирает, поклонился Йонто. — Больше вы меня не увидите, светлейшая шэти.