Неправильная сказка

И за этими словами, такими же бархатными, как и тон его голоса, явно слышались другие, жесткие, жестокие и гораздо более правдивые: если я пожелаю тебя вернуть.

Мышеловка захлопнулась. Но вместо кусочка сыра в ней, большой и золоченой, оказался сытый, обманчиво ленивый и при том отчаянно скучающий кот.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА 1

Старик не изменился. Годы обходили его стороной и силу ничуть не подточили, наоборот, будто бы напитали. Путы получились крепкими, ни разорвать, ни хотя бы ослабить, и все, что оставалось Йонто, — смотреть, как уходит Ана. В голове шумело от ярости, вина и нехватки воздуха, и он упустил момент, когда старик ловко воткнул длинную иглу ему в плечо.

Путы исчезли. Йонто резко поднялся, но руку тут же свело судорогой, ноги подогнулись, и он рухнул на пол. И встать уже не сумел.

— Яд? — усмехнулся презрительно, чувствуя, что без всякой магии утрачивает контроль над собственным телом.

— Обижаешь, Йон, — сев на пол, покачал головой старик, и это обращение плеснуло в душу кислотой.

— В кубках…

— А вот в кубках был яд. Но вряд ли бы что-то иное испугало девочку, верно? Не смотри так, я прихватил противоядие. Ты не пострадал бы.

Не пострадал? Теперь это так называется?!

Сказать хотелось многое, но язык заплетался, а слова терялись. И все же Йонто пытался.

Спросить. Понять.

— Зачем… Ты… Ана…

— Это дело шэт-шана, — резко оборвал старик. — Тебе не стоит туда лезть.

В глазах на миг потемнело.

— Я…

— Знаю. Видел. Тем более. Влюбленный идиот — легкая добыча.

Старик читал его играючи, и это злило. Но даже злость не могла прогнать разливавшееся в крови бессилие.

Незваный гость поднялся, глядя на Йонто с сочувствием, от которого становилось еще гаже.

— Мне приказано уничтожить того, кто посмел перейти ему дорогу. Не рой себе могилу, малыш. Забудь.

Забыть? Ану? Старик явно не в своем уме, раз смеет требовать подобное!

— Я никому не скажу, где и у кого нашел ее, — продолжал увещевать тот. — Будь благоразумен и не совершай поступков, о которых впоследствии пожалеешь.

— Никому? — с изрядной долей вполне обоснованного подозрения уточнил Йонто, хотя для этого и пришлось приложить все силы.

— Почти, — усмехнулся старик. — Полагаю, кое-кто будет рад узнать о тебе хоть что-нибудь. К примеру, то, что ты до сих пор жив.

Очень хотелось ответить, но сил уже не осталось. Перед глазами расплывалось, сознание путалось, попытки собраться и встать терпели крах. Какое встать — и пальцем-то пошевелить невозможно!

— А это чтоб наверняка, — пробормотал старик и, наклонившись, легонько хлопнул Йонто по лбу.

Пол качнулся и накренился, потолок обрушился на голову, и все погрузилось во тьму.

Дверь в покои была двустворчатой, и открывали ее стражи, облаченные в легкие кожаные доспехи. Шэт-шан остановился и жестом предложил мне войти. С опаской переступив порог, я оглянулась. Владетель за мной не последовал.

— Отдыхай, — улыбнулся он. — Поговорим позже.

Дверь закрылась, нежно пропел подвешенный к ней изящный колокольчик, и в том, что одна я отсюда не выйду, сомнений не возникло.

Я глубоко вдохнула и выдохнула, сцепила дрожащие ладони в замок и растерянно осмотрелась. Шэт-шан не поскупился: комнаты были поистине великолепны и пылали всеми оттенками красного, милосердно разбавленными спокойными бежевыми тонами. В первой я обнаружила низкий столик, уставленный незнакомыми закусками, и небольшой диванчик. Подушки, впрочем, тоже имелись, хотя при наличии толстого мягкого ковра смотрелись излишеством. Здесь даже камин был, и в нем извивались в танце язычки пламени. Без поленьев. Просто так. Во второй комнате стояла огромная кровать без спинок и ножек, странноватая, конечно, но само ее наличие немало меня удивило. Окно скрывалось за тяжелыми насыщенно-винными шторами, одна стена была полностью зеркальной, а на невысокой полочке вдоль нее выстроились толстые круглые свечи. Они горели и медленно плавились, наполняя спальню тонким свежим ароматом. И с каждым вдохом я становилась все спокойнее, а поселившийся в душе страх — бледнее. Да, неплохо к моему визиту подготовились. Кажется, все предусмотрели…

Я подошла к окну и отдернула штору. Полюбовалась на слишком далекую землю и признала, что этот путь тоже для меня закрыт.

За неприметной дверцей располагалась купальня, но туда я заглянула лишь мельком, впечатлилась размерами и вернулась в спальню. Следовало бы поесть, но аппетита не было. Я устало опустилась на кровать, прикрыла глаза. Мысли теснились и путались, отчего голова начинала болеть. Йонто говорил, что дворец огромен и прекрасен, и, если бы не мое положение, определить которое я пока не могла, было бы величайшим удовольствием прогуляться, осмотреться как следует. А так я и не разглядела ничего толком. Не запомнила.

«Осмотришься еще, наглядишься, на всю жизнь запомнишь», — ехидно прошелестела вредная мыслишка, от которой я, как ни старалась, не смогла отмахнуться.

Непременно запомню. Особенно если жизнь недлинной окажется…