Неправильная содержанка

— Я откуда знаю? — раздражённо отвечала ей наша начальник отдела.

— Галина Степановна, но я ведь ничего такого не делала.

— Это покажет проверка, — ехидно не согласилась Галина Степановна. — Наше дело сейчас — увильнуть от ответственности в случае чего.

— Может, вы всё–таки замолвите за меня словечко, Галина Степановна? Если вдруг, не дай, конечно, Бог, вас уволят, я бы спустя время, когда контроль ослабнет, взяла бы вас заместителем.

Я закатила глаза. Лесть — это, конечно, в большинстве случаев замечательный способ продвижения по карьерной лестнице, но она должна быть не такой бестолковой.

Тихонько поднялась и села на стул. За большим монитором коллеги меня не видели, да и начальница уже спряталась за своим компьютером, а Зина и вовсе стояла ко мне спиной.

— Зина, иди работай! — недовольно фыркнула на неё наша предводительница. — Рабочий день никто не отменял. Дольше просидим — больше получим при увольнении.

Меня они заметили только спустя время, я же полностью погрузилась в работу и лишь машинально кивала входящим в кабинет коллегам, пропустив реакцию Галины Степановны и Зины, когда они сообразили, что их разговор был подслушан.

К обеду утреннее напряжение ослабло, и дружный женский коллектив, он же серпентарий, удалился в столовую, не стесняясь обсуждая моё странное поведение.

Мне было не до них. Идея с увольнением не отпускала, поэтому я судорожно заканчивала все проекты, проверяла документацию, отправляла запросы в бухгалтерию, писала задерживающим оплату клиентам и торопила их. Мне нужно было получить все свои премии при действующем руководстве. Мало ли, как всё изменится. Зная немного Святослава, не сомневалась, что изменения будут кардинальными, жесткими и мгновенными.

После писем не поленилась, ещё обзвонила клиентов, попросила подписать акты сдачи–приёмки и направить как можно скорее, в том числе дослать почтой.

Видимо, было что–то в моём голосе, что часто вредные и ленивые заказчики пошли навстречу и до конца дня я получила желаемое. Мистика! Такое бывает раз в жизни, наверное.

К окончанию трудового дня у меня остался один незакрытый договор. Принял или нет проект драгоценный Святослав Дмитриевич я понятия не имела, а писать письма и названивать не имела никакого желания. Да и там в любом случае часть денег отщипнёт Галина Степановна. Пусть сама напрягается. А мне лучше синица в руке.

Написала слёзно в вотсап нашей бухгалтеру по зарплате, чтобы посчитала мне премию и добавила в выплату аванса, а то мало ли, на что получила короткий ответ: «Делаю. С тебя магарыч».

Ровно в восемнадцать–ноль–ноль дверь в кабинет открылась и вошла знакомая нам компания.

Генеральный выглядел бледной тенью самого себя, главный бухгалтер зло улыбалась, Святослав Дмитриевич сурово глянул в сторону начальницы, и Галина Степановна вжалась в кресло.

Узнать бы, что там на них с генеральным ещё накопали!

А то, что накопали нечто интересное, не подлежало сомнению. Ведь генеральный, он же соучредитель, а не простой наёмный служащий, от вскрытия мелких махинаций не бледнел бы.

— Идите пообщайтесь, — распорядился Свят, кивнув в сторону выхода.

Галина Степановна, несмотря на свою тучную комплекцию, выпорхнула птичкой из кресла и убежала, цокая каблуками, в сторону кабинета генерального.

Глеб обернулся к главному бухгалтеру и поинтересовался коротко: «Итак?»

— Маргарита Сергеевна и Елена Николаевна, — вынесла она вердикт.

— Кто Елена Николаевна? — спросил Святослав.

— Я, — откликнулась испуганно наша многодетная мать, сбегающая на работу в субботу и воскресенье, а потому делающая лучшие планы в те месяцы, когда дети не болели чем–нибудь серьёзным или болели не все вместе, и моя главная соперница за лучшие проекты.

— Будете начальником отдела. Можете всех уволить и набрать новый коллектив под себя, — распорядился Святослав. — Маргарита Сергеевна, пройдёмте в кабинет генерального.

Признаюсь, сердце ушло в пятки. Не будет ведь он меня увольнять, правда же?

Драгомиров уже выходил из кабинета, а я приросла к креслу и не могла из него подняться. Одно дело самой планировать увольнение, другое — оказаться перед фактом. А ведь я знала, что он не даст мне работать. Его бесила моя независимость.

Теперь я почти в полной его власти.

Это он так думает!

Не может ведь он купить все компании, куда я смогу устроиться на работу. Точнее, возможность такая у него, возможно, есть. Но зачем? Ради временной игрушки? Смешно и думать, будто я значу для него больше.

Тем не менее, мысль немного встряхнула.

Сделала глубокий вдох, расправила плечи и пошла навстречу неприятным новостям, про себя радуясь, что хотя бы премии свои получу. Как чувствовала! Подстраховалась!

Какая я всё–таки молодец, когда думаю головой.

Секретарь нашего великого и могучего, Карина, сидела с огромными глазами и, кажется, боялась даже моргнуть. Из–за приоткрытой двери переговорной слышались голоса Галины Степановны и генерального, и я спросила одним взглядом, идти туда или нет, на что мне так же беззвучно вместо ответа пожали плечами.

— Кхм, — произнесла, надеясь, что меня или услышат и пригласят, или проигнорируют.