Неправильная женщина

Во время подготовки к свадьбе Антонина Кузьминична окончательно удостоверилась, что Светлана Кондратенко ее сына не любит. Однажды, когда им довелось остаться наедине, она даже спросила девушку:

– Зачем ты это делаешь?

Та вздрогнула и, несмотря на то, что явно поняла, о чем идет речь, все же спросила:

– Что именно?

– Да за моего Женьку замуж идешь без любви!

Лана помолчала немного, крутя в руках веночек к фате, и ответила:

– Не волнуйтесь, Антонина Кузьминична. Я буду Жене хорошей женой. А полюбить я, видно, никого больше не смогу.

И Лана действительно стала хорошей женой. В квартире, которую Женька получил от завода, всегда полный порядок, сам он ухожен, чист, наглажен и, главное, абсолютно счастлив. Жена родила ему двух девочек. Женька их обожал, но очень хотел сына, которого вскорости и получил. Сама Лана несколько спала с лица, замотавшись с тремя детьми, но Женька сильно любил ее, а потому не замечал в ее внешности никаких изменений. Когда прошел слух о гибели в Афганистане первой любви Ланы, Юры Майорова, Антонина Кузьминична окончательно успокоилась. Смотреть на других мужчин Женькиной жене некогда, а потому счастью сына ничто не грозит. И вот теперь этот самый похороненный всеми Майоров вдруг восстал, яко настоящий мертвец, из гроба. Это не к добру…

* * *

Лана Кондратенко, в замужестве Чеснокова, была спокойна настолько, насколько это возможно с тремя детьми. В общем и целом дети хорошие и серьезных неприятностей доставляли мало, особенно если сравнивать с проблемным Вовкой, сыном Евгения и Татьяны Ермаковой. Конечно, дети Ланы болели, особенно в младенчестве и раннем детстве. Как ни уберегай от одного заболевшего двух других, все равно заражаются: квартира-то одна. Бывало, что дети ссорились, дрались, портили вещи, приносили из школы двойки и замечания учителей, но все это разрешалось как-то само собой и не лишало Лану сна или здоровья.

Своей женской судьбой Светлана Николаевна тоже была довольна. Муж любил ее. Не чувствовать этого она не могла. Называла она его почти официально – Евгений, но не для того, чтобы сохранять дистанцию. Это имя казалось ей красивым и мужественным, в отличие от простоватого уменьшительного – Женя. Иногда она думала, что за годы, проведенные вместе, тоже полюбила его. Разве может женщина не откликнуться душой на то обожание, которым постоянно окружена? Разве не будет испытывать приязнь к мужчине – замечательному отцу ее детям? Конечно, откликнется! Конечно, будет!

Но в другие дни приходило на ум, что она испытывает к Евгению именно только приязнь, дружеское расположение и даже родственные чувства. Скорее всего, любовью это не являлось. Но ведь сказал же кто-то из мудрых, что замуж надо выходить не за того, без кого жить не можешь, а за того, с кем можно жить. С Евгением жить ей было хорошо. Спокойно. Старшую дочку, Ритульку, Лана родила в тот же год, когда окончила университет в Санкт-Петербурге, куда из их Дольска за тридцать минут довозили электрички. Ни одного дня по полученной специальности учителя русского языка и литературы она не работала. Евгений предложил ей заниматься педагогикой внутри собственной семьи, на что Лана послушно согласилась. Она вообще соглашалась со всем, что муж ей предлагал, и ни разу не пожалела об этом. После Риты родилась вторая дочка, Олечка, а потом сынок Виталик. Забот прибавилось настолько, что об учительской доле молодая женщина даже не вспоминала. Ей было кого воспитывать дома, кому прививать вкус к русскому языку и литературе.

Лана ведь и замуж выйти за Евгения именно согласилась. Он предложил. Она согласилась. Он все рассказал ей про Татьяну Ермакову, признался в своем отцовстве, и этой своей откровенностью покорил. Ей захотелось сделать счастливым человека, который не знал, куда деваться от навалившихся на него проблем. Лана собиралась их с ним разделить. Помочь. Защитить. И у нее получилось. Она умудрилась оградить Евгения от Татьяны. Голосом, в котором явственно звенел металл, она потребовала от бывшей подруги, чтобы и духу ее возле Евгения не было. Пообещала, что ребенка они помогут ей вырастить и что она, Лана, никогда не будет препятствовать тому, чтобы отец встречался с сыном.

– Ты… ты змея! – крикнула ей тогда Танька. – Ты уже второй раз пытаешься разрушить мою жизнь! Сначала отобрала Майорова, а теперь Женьку! Неужели ты думаешь, что я тебе позволю?!

– Позволишь, – так спокойно сказала Лана, что Ермакова внутренне вздрогнула. Что-то раньше такой силы от Кондратенко не исходило.

– Поглядим… – сквозь зубы процедила Ермакова и добавила: – Я дождусь своего часа.

Лана ей ничего не ответила. Ушла. Танька пыталась еще как-то ерепениться, чего-то добиваться от Евгения, но потом стихла, нашла себе какого-то мужчину и стала с ним жить. Потом у нее появился другой, после третий. Ермакова порхала от одного к другому не только потому, что ей самой хотелось менять мужчин. Никто из них не мог долго выдержать скверный характер ее сына Вовки, который начал его демонстрировать с самых младых ногтей.