Неправильно для меня

Мои глаза закатываются, когда его горячее дыхание распространяется по моей коже. Но его губы никогда не должны касаться меня, его руки никогда не оставят на мне следов, и его сердце, черт возьми, не мое. Я провожу рукой по верхней части его бедра, и, клянусь, он выдыхает легкое “Да” напротив меня. Этого почти достаточно, чтобы я сдалась.

Почти.

Моя рука поднимается выше, пока я не обхватываю его через спортивные шорты. А потом я сжимаю его так сильно, как только могу, и он выкрикивает ругательство, отстраняясь достаточно, чтобы я могла убежать. Я подхватываю свою сумку с земли и бегу вокруг здания, не останавливаясь, пока не оказываюсь в главном здании, окруженная новобранцами.

Мою руку покалывает вместе с другими частями тела, глубокий румянец покрывает мою грудь и щеки. Алек был твердым в моей руке, а я дура, что хочу большего. Сегодня вечером мне нужно будет купить новый замок для спальни.

И батарейки, чтобы пережить выходные.

Я в таком дерьме. Я накормила зверя, а он все еще голоден. Он хочет большего.

Он хочет все, всю меня.

Но что насчет нее?

Алек

Я должен кончить.

Жестко.

Сейчас.

Я пробираюсь в здание, избегая любого зрительного контакта. Я направляюсь прямо в раздевалку для персонала, запираясь внутри. Это такое неправильное дерьмо, но мое тело переключается в один режим, когда к нему прикасается Оукли.

Сразу готово блять.

Я сбрасываю обувь, раздеваюсь на ходу, а затем иду прямо в душ. Я игнорирую холодные брызги, падающие на меня остужая, я здесь блять не поэтому, и в следующие несколько мгновений вода нагревается.

Я прислоняюсь спиной к стене, позволяя брызгам попадать на мой пресс и скользить по моему члену. Я провожу пальцем по выпуклым венам, которые бегут вверх по нижней части моего члена, прежде чем обхватить его рукой, от основания до гребаного кончика, и сжимаю. Мучительно сильно я сжимаю себя, пока не начинаю стонать, а затем слегка тяну. Мои ноги раздвигаются на плитке, а голова откидывается назад. Я представляю Оукли передо мной, на коленях, умоляющую взять меня в свой сладкий ротик, и я позволяю ей. Она хорошо сосет меня, постанывая, когда кончик попадает ей в горло, и я следую за ней.

Мои ягодицы напрягаются, когда я толкаюсь внутрь и наружу, глубже, быстрее, и жар берет верх. Моя левая рука ударяется о стену, когда я увеличиваю скорость, трахая свою собственную руку с мыслью о моей девочке. Ее светлые волосы рассыпаются по плечам, несколько прядей падают ей на глаза, когда она смотрит на меня, заставляя себя смотреть в мои глаза, как мне нравится.

Я представляю, как ее маленькая ручка скользит по ее шее и между ее грудями, прежде чем двинуться, чтобы ущипнуть ее собственный сосок. Вибрация от ее стона напротив моего члена посылает рябь через меня. В ту секунду, когда ее пальцы скользят вниз к ее киске, мои бедра дергаются, и моя сперма попадает мне на живот, моя свободная рука опускается, чтобы растереть ее по моему прессу и вниз по животу, пока я не могу сменить положение руки. Я еще раз сильно сжимаю его, и мои мышцы дергаются. Моё дыхание замедляется, и я со вздохом открываю глаза.

Мне нужно в киску моей девочки. Быстрее. Нужно это почувствовать, съесть её, трахнуть.

Нужно владеть ею.

И, черт возьми, у меня снова встал.

Глава 29

Марисса

— Папа.

— Милая.

— Я нашла их. Глупая девчонка принесла файлы домой в своей сумке.

— Ты уверена, что там все есть?

— Все и даже больше. — Я провожу рукой по имени моего мужа на копии нашего свидетельства о браке, копия которого была у Трика Риверы. — Как ты убил ту маленькую девочку и подставил ее маму. Глупый поступок, но я понимаю, почему ты это сделал. Тебе перечили, поэтому ты взял то, что было самым важным для бедняжки, и заставил его исчезнуть… заставил ее исчезнуть. — Мой взгляд падает на фотографию Оукли и другой блондинки. Они смеются и улыбаются, им наплевать на наш мир. — Я все понимаю, — шепчу я больше для себя, но он слышит.

— Милая… — Он замолкает. — Где сейчас эта девушка?

— Плачет в душе. Она часто так делает.

— Почему бы тебе не выйти из дома, а я войду?

Я напеваю, просматривая бумаги передо мной.

— Марисса… послушай меня. Мне нужно, чтобы ты держала себя в руках. Больше никаких импульсивных движений.

Моя голова начинает дёргаться, когда гнев разрастается за моими глазами.

— Я же говорила тебе, у ее отца был пистолет. У меня не было выбора, кроме как застрелить его первой. Ты сказал, что веришь мне!

— Да, — выпаливает он, и я делаю глубокий вдох. — Я знаю. Успокойся и молчи, или кто-нибудь может тебя услышать, хорошо?

Я зажмуриваюсь, слегка качая головой.

— Да, хорошо.

— Где ты находишься?

Я открываю следующий файл, и меня встречает фотография Алека.

— В комнате Оукли.

— Возвращайся в свою сейчас же.

— Он принадлежит мне, папа. Я больше не хочу делить его.

— И тебе не нужно, тыковка. Алек твой, но, Марисса… девушка? Теперь она моя. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Я понимаю.

— Хорошо. Я уже в пути. Она подумает, что я здесь просто навещаю ее или что-то в этом роде, и вместе мы втроем покончим с этим. Алек будет в твоем полном распоряжении, как только…