Неправильное привидение

В чем была причина, я так и не понял. Но на третий день, когда перед глазами снова замелькали солнечные лучики, внутри стала подниматься злость на себя и на все вокруг. Злоба била фонтаном, прочищая мозги. Опять сны, опять ужасы? Хрен вам всем, известным и неизвестным врагам! Я буду жить сам, своим, может, и недалеким, но все же своим умом! А кто мне начнет мешать и попытается вправлять мозги, того я просто… не знаю как, но уничтожу! И постараюсь это сделать так, чтобы от него даже привидения не осталось! Нестерпимо захотелось бить, рвать, убивать. Я повернул голову и наткнулся на испуганно-радостный взгляд Тани. А эта еще чего пялится?!

– Чего вылупилась, дура? – грубо спросил я.

Взгляд у Тани стал странным, но через несколько мгновений прояснился и стал еще более радостным.

– Я рада, что ты стал прежним.

– А что, был еще какой-то?

Очень хотелось, чтобы она сказала обо мне какую-нибудь гадость. И уж тогда я ей… Таня будто что-то почувствовала и отвечала медленно, старательно подбирая слова:

– У меня есть способности к видению человека. И когда ты… заболел, я на тебя смотрела, очень часто. Последние два дня ты выглядел так, как будто на тебе размешивали красочки.

Блин, придраться пока было не к чему. Да и фраза какая-то странная.

– Какие еще, на хрен, красочки?! Ты что, меня «голубым» хочешь обозвать?!

Повод все-таки появился, и я начал сдвигаться в сторону Тани. Та напряглась и заговорила быстрее:

– У каждого человека есть свой цвет. Иногда его называют аурой. А последние два дня она у тебя превратилась в месиво, как будто ребенок вылил красочки на листок бумаги и стал перемешивать. И большего всего там было черного цвета. Но что интересно, красочки не смешались, а были сами по себе. Сегодня темные цвета стали исчезать, как будто проваливались куда-то вглубь. И сейчас ты почти прежний, только изредка черная краска взбулькивает.

– Чего? Взбулькивает?

– Да, но совсем немножко. Так бывает, когда человек злится. – Взгляд у Тани снова изменился. – Но уже почти совсем прошло.

Я и сам чувствовал, что быстро успокаиваюсь. Да и любопытно стало – что это за красочки такие?

– А какой у меня нормальный цвет?

– Хороший, Вань, хороший. Когда ты не злишься, не ругаешься, не вредничаешь, не…

– Ну, это понятно, когда я как ангелочек с крылышками, – перебил я ее. – А какая у меня может быть аура, если я привидение?

– Так вот в этом-то и главная странность! То, что тебя видно и слышно, я уже привыкла. А вот поглядеть на ауру догадалась только на днях. И я так рада!

Таня стала такой счастливой, что сразу захотелось сказать ей что-нибудь вредное.

– Может, тогда и стриптиз покажешь? – не удержался я.

– Обязательно покажу, – с готовностью согласилась Таня. Потом ее, видимо, смутили незнакомое слово и мой заинтересованный взгляд. – А что это такое?

Я поперхнулся, стараясь не засмеяться. Но Таня уже почувствовала подвох, поджала губки.

– Вот только я начинаю к тебе хорошо относиться, так ты обязательно сделаешь что-то гадкое.

Я только довольно улыбнулся.

– Это не гадость, а сладостная мечта любого мужчины. И раз пообещала, то придется слово держать. Но я сегодня добрый и потребую исполнения обещания только тогда, когда… когда смогу это не только по достоинству оценить, но и…

Дальше намекать было бессмысленно. Смотреть – это хорошо, а вот потрогать и так далее для меня сейчас лишь недостижимая мечта. Так что нечего портить хорошую девчонку. Я решил сменить тему.

– А что у нас интересного было за эти дни?

– А ты что, ничего не помнишь?

– Ну, как-то очень смутно.

– Интересного почти ничего. Едем и едем. Вчера вот только ты здорово всех напугал.

– И чем, интересно?

– А мы вчера вечером останавливались в таверне. Заехали во двор, разместились, многие уже спать легли. Ты остался в повозке, а где-то в полночь тебе приспичило погулять. Хозяин таверны к этому времени спустил с цепи собак, настоящих волкодавов. Вот хозяин прибегает, весь трясется, а сказать толком ничего не может. Мы выскочили, смотрим, а ты по двору гуляешь, себе под нос что-то бубнишь. А все собаки лежат вокруг тебя и молчат.

– Сдохли, что ли?

– Да нет, живые. Только очень добрые.

– И что? Я тут при чем?

– Не знаю. Только вот, по словам хозяина, с неделю назад эти же собаки загрызли двух воров. А тут лежали как послушные щенята. Ты нагулялся, ушел в повозку, а собаки словно взбесились – окружили ее и больше до утра во двор никого не выпускали. Даже хозяина. А утром снова стали ему послушны. Когда мы уезжали, хозяин был по-настоящему счастлив. Ты что, действительно, ничего не помнишь?

Я покопался в памяти.

– Очень смутно. Да, захотелось погулять. И собачки были такие ласковые. А больше вроде ничего и не было. Может, они просто почувствовали, что я больной и кусать меня… ну, некрасиво?

– Скорее они почувствовали, что ты странный и с тобой лучше не связываться.

Разговор начал сворачивать на знакомую дорожку – демон, жуткие способности, завоевание мира. Ругаться не хотелось, но и обсуждать эту галиматью было неинтересно.

– Тань, давай просто погуляем? А то я что-то засиделся в этом фургоне.