Неправильные

Ваня отпускает меня и бросается к ней, но Саша, словно взбесившееся животное, отскакивает от него и смотрит на всех нас с убийственной ненавистью.

— Хочешь, чтобы я сказала правду? — кидает она мне. — Ведь ты же не отцепишься от меня! Ладно. Благодаря твоим вечным издевкам и грязным намекам, я все время боялась, что Ваня поддастся на твои провокации. Все время! Слышишь?! Постоянно думала, а действительно ли он был в гостях у родителей, а не с тобой в баре и твоими бесконечными шлюхами?! Действительно не встречался с той своей старой знакомой, о которой ты постоянно говорил?! Действительно не будет трахаться с бабами на мальчишнике, который организовывал ТЫ?! Я все время боялась, что ты испортишь его! — кричит она. — И в ту ночь я также думала обо всем этом. И если бы Лера не забрала меня оттуда, если бы она не выволокла меня на улицу, чтобы прочистить мне мозги, — да, я бы сделала то, в чем ты меня сейчас обвиняешь. Я бы сделала это назло вам обоим. И сейчас я очень сожалею, что у меня это не получилось, ведь тогда бы твои обвинения были обоснованными.

Я пытаюсь…

Я все пытаюсь увидеть и словить эту лживую искорку в мокрых глазах передо мной, но она не появляется. Тишина так режет уши, что приходится громче дышать. Плавно погружаюсь в странную и тяжелую атмосферу, где мысли плавятся, а тело то и дело ударяется об острые углы. Мне больно и тошно от себя, но я ни за что не сдамся.

Я ни за что не сдамся.

— Значит, Лера твоя спасительница? — выдавливаю я через силу. — Лера, которая переспала бы с каждым мужиком в этом отеле? Не смеши меня. Может, она и не дала тебе вдоволь натрахаться, но только лишь потому, что сама хотела опробовать твой подарочек!

— Заткнись же ты, я тебя прошу! — орет Ваня и набрасывается на меня с кулаками.

Удар прилетает мне в челюсть, и пока я падаю на пол, вижу мертвенно-бледное лицо Леры, словно только что ей сообщили о кончине близкого родственника. Интересно, она была такой же напуганной и убитой, когда узнала о смерти мужа?

Ваня вновь хватает меня за ворот и замахивается, но я опережаю его и попадаю кулаком в нос. Он падает на меня, больно впивается пальцами в плечи, но тут же двое парней оттаскивают его, ухватив под руки.

— Эй, вы чего?! — недоумевает Леня. — Вы чего? С ума сошли, что ли?

Костя тащит моего брата к дивану и с силой усаживает на кожаные подушки.

Из губы сочится кровь, я вытираю ее тыльной стороной ладони и поднимаю глаза на Сашу.

— Она, может, и защищает тебя, как цербер в юбке, — киваю на Леру, пытаясь отдышаться, — но у нее есть один маленький секрет. Она так боится, что ты узнаешь правду, ведь после этого ты возненавидишь ее.

Вновь провожу ладонью по рассеченной губе, чувствуя привкус крови во рту, и лениво гляжу на Сашу.

— Считаешь меня озабоченным? Ненормальным? Что ж, — злобно усмехаюсь я, — взгляни на свою подружку, которая большую часть этих дней кричала подо мной от экстаза.

— Убери от меня руки! — кричит Ваня на Костю, который держит его на диване. — Я выбью ему всю дурь!

— Зачем ты говоришь это? — шепчет мне Саша, опустив глаза.

— Как же? Ты вливала ей в уши, что я конченый кретин, который пытается испоганить твою жизнь, и бьюсь об заклад, что она сидела и понимающе кивала тебе в ответ. Да, Саша, он такой козел, такой урод, бла-бла-бла. А после охотно бросалась ко мне в постель. Хорошая подружка, правда? Лживая, лицемерная, но такая милая, да? А она говорила тебе, что была замужем? Делилась с тобой деталями своей счастливой семейной жизни? Ведь подружки обсуждают все на свете, да? Что, нет? Ничего не говорила? — смеюсь я, видя, как лицо Саши с каждой секундой становится горестно-удивленным. Теперь я чувствую, как виски ударяет в голову. — И о том, что ее муж погиб исключительно по ее вине, тоже не говорила? Кошмар! Разве подруги так поступают?

Я закашливаюсь от собственного истеричного смеха, наблюдая за пораженными взглядами Кости и Лени, и когда мои плечи перестают сотрясаться, я перевожу глаза на девушку, знакомство с которой напрочь перевернуло мою жизнь.

Достаточно одного лишь взгляда на Леру, чтобы почувствовать себя ничтожеством. Чтобы разорвать себя изнутри. Она смотрит куда-то сквозь меня, убитая, бесчувственная и слишком спокойная. Словно вся та гадость, что я говорил ей в туалете, и то, что сказал сейчас, проходит мимо нее, но успевает оцарапать кожу.

— Лер? — срывается голос Саши. — Это же… вранье, правда? Очередное вранье… Что здесь происходит сейчас? Что же это?

— Ублюдок, — шипит мой брат, но я даже не смотрю на него. — Ты заплатишь за все…

— Прости, Саш, но это правда, — вдруг тихо и жутко безразлично произносит Лера.

Что она делает?

«Отрицай! Прошу тебя, отрицай! Защищайся! Ты должна, Лера, пожалуйста!» — требует мое сердце. Оно разрывается, причиняя физическую, нестерпимую боль.