Неправильный ангел

Чудовище, вопреки словам, красочно рисующим его злодейства, вопреки устремлённым на него ненавидящим взглядам, не бесновалось, не рычало, не скалилось, время от времени посматривало на людей обречёнными, безжизненно-стеклянными глазами.

– Надо же, – раздалось из толпы, возмущённое, – развалился и в ус не дует. Людоед проклятый!

– Выродок! Пугало! – понеслось следом, а кто-то не выдержал и в гневном порыве швырнул в мантикору тем, что оказалось в руке.

Зверь вздрогнул от удара, тяжело вздохнул, и это его движенье всколыхнуло толпу, заразило единым порывом, и уже целый град камней и других, подходящих для броска вещей, полетел в чудовище.

Мантикора не заметалась, не попробовала освободиться, сжалась, закрыла глаза.

– Перестаньте! – протестующе выдохнула Даша, а потом закричала во весь голос: – Перестаньте!

Но сердитый гул толпы перекрыл её крик. Тогда Даша оттолкнула стоящего перед ней стражника, попыталась выскочить вперёд.

Внезапно возле мантикоры возник Мартин. Неожиданность его появления заставила толпу замереть на какое-то время, и Мартин поторопился воспользоваться затишьем, произнёс сердито, громко и твёрдо, будто не попросил, а потребовал:

– Магнолия! Прекрати это!

Королева пронзительно глянула ему в глаза.

– А что взамен сделаешь ты?

Мартин, выдерживая её взгляд, тихо произнёс:

– Останусь здесь и больше никуда не исчезну.

Королева улыбнулась уголками рта, проговорила довольно:

– Наконец-то все виновники в сборе. ‒ И велела страже: ‒ Увести!

Глава 16 о том, что не всякое чудовище обязательно выглядит ужасно

По приказу королевы солдаты поволокли мантикору дальше, за ограду дворца, на закрытый задний двор. Мартин держал слово, послушно шёл следом. Сам.

Никто не осудил его за дерзость, за непочтительное обращение к правительнице, никто не следил за ним. Даже Магнолия разговаривала с ним почти как с равным, и Даша лишний раз убедилась в его особенном положении. То ли Мартина до сих не считали за человека, достойного внимания, то ли значил он гораздо больше, но никто не хотел этого демонстрировать.

Еще на площади Лала взяла Дашу за руку и теперь тащила за собой, куда заблагорассудится. Даша послушно плелась следом, удивляясь своей покорности. В мыслях царил полный беспорядок, и никак не покидало ощущение неправильности, нечестности происходящего.

Увидев, как мантикору сажают на цепь, прикованную к дворцовой стене, Мартин помрачнел, обратился к королеве:

– Зачем ты это делаешь?

Магнолия ответила ему возмущённым взглядом свысока.

‒ А разве с чудовищем не поступают именно так? Чтобы оно не причинило никому вреда.

‒ С чудовищем? ‒ повторил Мартин с негодованием, посмотрел вслед удаляющимся солдатам. – Ты так быстро забыла, кто он на самом деле?

‒ На самом деле? ‒ с изумлением уточнила королева. ‒ Неужели ты сам не видишь, глупый мальчишка? Он жуткий зверь. Монстр. И кем же он по-твоему может быть на самом деле?

‒ Ты правда не знаешь? ‒ поинтересовался Мартин сквозь стиснутые зубы, и Магнолия заверила его убеждённо:

‒ Понятия не имею.

‒ Но разве не ты превратила вот в это своего короля?

Услышав последнюю фразу, Даша ошарашенно распахнула глаза, попыталась что-то воскликнуть, спросить, но Лала крепче стиснула её руку, словно сковала: волю, мышцы, язык.

Магнолия не возмутилась, не бросилась защищаться и оправдываться, взгляд её был внимателен и пристален.

– Теперь я понимаю, ты ведь давно в курсе. Только вот откуда узнал?

– Я, вообще, много чего знаю, – с вызовом откликнулся Мартин.

Королева задумалась на несколько мгновений.

– Тогда, возможно, и где находится сердце Ригании, тоже знаешь?

Мартин презрительно хмыкнул.

– Знаешь? – поначалу не поверила Магнолия, но всмотревшись в лицо мальчика, отбросила сомнения. – Вижу, что знаешь! ‒ Её глаза жадно заблестели, а голос зазвучал не только изумлённо, но и чуть заискивающе. ‒ Откуда? Неужели от Велмира? А он-то как догадался? И молчал. Тогда, может, ты мне расскажешь?

К Мартину окончательно вернулась его обычная вызывающая дерзость.

– Если король сам не доверил тебе этот секрет, зачем его буду раскрывать я?

– Мне нужно, – резко отрезала королева, привыкшая, что её желания выполняются незамедлительно и безапелляционно. Да только Мартин не относился к числу её преданных слуг.

– Зачем? – искренне изумился он. – Ты и так правишь страной. Разве этого мало?

– Правлю? – в восклицании королевы звучало всё то же неподдельное изумление, а ещё – негодование. – Да в этой стране король – всё равно, что пустое место. Его любят! А не боятся. И живёт он не роскошней, чем любой удачливый ремесленник. А где настоящая власть? Где богатство?

– У-у-у! – многозначительно протянул Мартин. – А ты знаешь, Магнолия? Колдуньям не полагается властвовать. Обычно, они живут где-нибудь в неприступных горах или непроходимой чаще, терпеливо ждут, когда кому-нибудь понадобятся, и совершенствуются в своем искусстве.

– Глупости! – гневно выкрикнула королева, притопнула ногой, но Мартина и это не проняло.

– А, по-моему, глупости – это устраивать представление с тучей из тёмных сил.