Неправильный боец РККА Забабашкин

Я не раз и не два оборачивался, после чего, сфокусировав зрение, всматривался в чащу леса, что оставалась позади. И каждый раз, к великому счастью, преследования не обнаруживал.

Слова: «Вперед и только вперёд!», стали нашим смыслом в этом этапе непредсказуемой жизни.

А ведь жизнь воистину непредсказуема. Сегодня ты строишь планы и полностью уверен в завтрашнем дне, но когда этот день настаёт, всё переворачивается вверх дном. Судьба делает кульбит, и вот все твои планы в одночасье рухнули, и ты остаешься один на один с новыми проблемами, о которых ещё вчера даже не думал.

Но вариантов нет, как бы то ни было, надо жить. Жить и стараться всё исправить, ведь игра под названием жизнь продолжается.

Вскоре начали наступать сумерки. В очередной раз, сфокусировав зрение, за спиной никого не обнаружил. А вот впереди, метрах в семистах от нас, сквозь просвет в деревьях, разглядел идущих людей, в которых без труда опознал красноармейцев. Остатки нашей дивизии колонной, в которой было несколько повозок, не спеша продвигались между деревьев.

Рядом с одной из телег, на которой сидел Селиванов и ещё несколько раненых, увидел идущего рядом Воронцова.

— Жив! — прошептал я обрадованно.

Мои слова, несмотря на идущий дождь, всё же долетели до ушей Алёны.

— Лёша, ты кого-то увидел?

— Да, впереди наши, — ответил я, показав рукой направление.

Женщины, не сумев рассмотреть колонну, конец которой был в пятистах метрах от нас, стали всматриваться и крутить головами. А я сложил ладони вместе и крикнул «совой».

Я надеялся, что чекист помнит наш условный знак, которым мы пользовались несколькими днями ранее при уничтожении диверсантов, обнаруженных в лесу.

Как по-другому себя обозначить, я пока не решил. Приближаться же без предупреждения к колонне, да ещё при этом что-то крича, было крайне опасно. Ведь такие мои действия не только бы демаскировали отряд, но и могли привести к очень печальным последствиям.

Сейчас все люди находятся буквально на взводе. Все злые, нервные и расстроенные. Это касается всех, в том числе бойцов, идущих как в авангарде, так и в арьергарде. А потому, если неожиданно появиться, словно бы из ниоткуда, то есть все шансы быть неправильно идентифицированным и получить пулю.

Следовательно, приближаться без предупреждения было нельзя. И я продолжил «ухать».

Через пяток раз, увидел, что после очередного «крика» до Воронцова наконец дошло, что это не обезумевшая сова надрывается, а звучит условный сигнал. Он поднял руку открытой ладонью вверх, после чего колонна незамедлительно остановилась и прислушался. Определив, откуда доносится звук, чекист направился в конец колонны, на ходу доставая из кобуры пистолет.

— Вперёд женщины, ещё немного осталось, — сказал я и «ухнул» ещё пару раз.

А уже через пять минут мне не нужно было подавать сигналы, ибо я, обняв Воронцова, сказал вслух:

— Ну, здравствуй командир! Рад, что мы с тобой вновь встретились в этой жизни.

Глава 27 Выжить, чтобы бороться

Миг встречи был хоть и тёплый, но не смог скрасить общей витающей в воздухе безнадёги. Остаткам разбитой дивизии, от которой в лучшем случае уцелело около сорока, по большей части раненых бойцов, сейчас было совершенно не до радости.

Посмотрел на плачущих компаньонок, которых успокаивали их подоспевшие коллеги и, понимая, что в рядах колонны не хватает как минимум человек двести пятьдесят, поинтересовался у Воронцова, впрочем, уже прекрасно зная, что он мне ответит.

— Это все?

— Почти. Две тройки бойцов в качестве разведчиков идут впереди. А так да, все, — тяжело вздохнув, ответил чекист.

— Н-да, — расстроено согласился с ним я и напомнил: — Хорошо, что хоть кто-то вообще смог вырваться. Если б с эвакуацией хоть сколько-нибудь затянули, то все бы там и остались.

Чекист не ответил, а лишь вновь вздохнул. Переживания его были понятны. Люди погибли, а шанс спасения у выживших значительно уменьшился. Столь малым количеством бойцов, прорвать линию фронта, для соединения с нашими войсками, становилось нереализуемой фантастикой.

Как оказалось, до нашего появления именно это и обсуждали командиры.

Селиванов и Лосев, поприветствовав меня (а я их), не стали таиться и продолжили общение на тему дальнейшего движения отряда. Как и говорилось ранее, мы собирались двигаться между городами Листовое и Чудово. Сейчас шло обсуждение деталей предстоящего маршрута.

Я не стал влезать со своими советами. И решив, что им виднее, негромко поинтересовался у Воронцова:

— А что Фриц? Спасся? Что-то я его не вижу.

— Нет его. Никого из артиллеристов среди выживших нет. А вот лётчики и танкисты выжили, — ответил тот. — Не все, но выжили. А немчику твоему и ребятам нашим не повезло. По словам тех, кто их видел последними, они направлялись к гаубицам, что мы расположили в западной части города.

— Значит, решили дать бой.

— Значит — так.

— Ясно, — вздохнул я, вспоминая бесстрашного, поехавшего головой артиллерийского наводчика и попросил разрешение отдохнуть.