Неправильный Дойл

Дойл последовал за ней. Внутри был ужасный бардак: грязные тарелки, нестираная одежда, старые номера женских журналов с многочисленными советами, как быть финансово независимой и получать множественные оргазмы. Но журнальный столик с поникшими цветами в красивых керамических горшках и вставленная в рамку работа Нормана Роквелла[54] вызвали у него впечатление, что однажды Трейси все-таки пыталась создать нечто вроде уюта.

– Наверное, я перестала убираться, когда ушел Бо, – оправдываясь, сказала она, проследив взгляд Дойла. – Он удрал с молоденькой потаскушкой из Луизианы.

Она провела его через гостиную и убогую кухню – в раковине скопилась груда тарелок, повсюду валялся мусор – в трейлер «Козиленд», который оказался прикреплен к задней стене сырым картоном и клейкой лентой. Из глубины узкого коридора Дойл услышал электронные звуки взрывов.

– Это его комната, – сказала Трейси, махнув рукой в сторону двери в конце коридора. – Будь осторожен, он кусается.

Войдя в комнату, Дойл обнаружил подростка, сидящего в одних трусах в дюйме от нового, широкоэкранного телевизора, в котором взрывалась жестокая видеоигра. Монстры продолжали карабкаться по груде мертвых тел, а мускулистый морской пехотинец с дробовиком гигантских размеров разрывал их на кровавые куски. На тонкой фанерной стене над кроватью подростка висел плакат рок-н-ролльной группы «Mop the Moose», о которой Дойл никогда не слышал, и постер из какого-то глянцевого эротического журнала, с двумя голыми пышноволосыми девицами, жадно ласкавшими друг друга пальцами. Металлический стеллаж у противоположной стены был забит дисками и дорогим электронным оборудованием.

– Привет, Гарольд! – произнес Дойл, стоя в дверном проеме.

Тот не ответил. Это был жилистый паренек, лет шестнадцати, с копной черных волос, торчавших в виде ирокеза, как у индейца-могавка. Мышцы на его голых руках были слабыми, он сидел, уставившись в пульсирующее видео, и на бледном узком лице его отражались мстительность и решимость. Дойл позвал снова, но опять не услышал ответа. Монстр на экране взорвался, превратившись в месиво кровавых ошметков. Тогда Дойл вошел в комнату, наклонился и выдернул пучок электрических шнуров из удлинителя у стены. Экран погас.

– Что за хрен? – Гарольд подпрыгнул с занесенной для удара рукой. Дойл уклонился от его костлявых кулаков, поймал за запястье, заломил руку за спину и обхватил его за шею. Немного сжал. Подросток, задыхаясь, повис в воздухе, ноги качались в дюйме от земли. – Говнюк! Отпусти меня! – визжал он.

– В соответствии с распоряжением твоего полицейского надзирателя я твой новый работодатель, – сказал Дойл ему в ухо. – Поэтому я жду от тебя: «Мистер Дойл, пожалуйста, поставьте меня на пол». Либо я получу уважение, либо ты получишь сломанную шею.

Гарольд боролся, царапая руку Дойла. Тот сжал сильнее, и парень безвольно повис.

– Поставьте меня на пол, мистер Дойл-говнюк! – дерзко выкрикнул он.

Дойл швырнул его на кровать, пацан тут же вскочил со сжатыми кулаками, но Дойл выставил руку.

– Попробуй снова, и я выбью из тебя дух. Гарольд понял, что тот не шутит, и прислонился к стене, откашливаясь.

– Ты чуть не задушил меня, ублю…

– Не-не-не! – помотал головой Дойл. – Помнишь? Мистер Дойл.

Пацан промолчал, в его глазах была ярость.

– Тебе знаком «Пиратский остров»? – сказал Дойл. Гарольд задумался.

– Площадка для веселого гольфа?

– Она самая.

– Видел я ее, – угрюмо сказал Гарольд.

– Ты разве не играешь в веселый гольф? – с надеждой спросил Дойл. – Летом?

Гарольд помотал головой.

– Это развлечение только для малолетних и туристов.

– Ты не знаешь, от чего отказываешься. – Дойл изобразил улыбку. – Нет ничего лучше летним вечером, чем хорошая партия в гольф.

– Ну и странный ты тип, – сказал Гарольд. Дойл вздохнул.

– Теперь ты работаешь на меня, пацан, – сказал он. – Мы собираемся восстановить площадку. Вместе. Тебе понадобятся…

– Иди на хрен! – резко оборвал его Гарольд. – У меня уже есть работа на лето.

– Уголовные действия не являются работой, – сказал Дойл. – Ты не можешь больше продавать на пляже пиво. Во-первых, несовершеннолетним не разрешается покупать спиртные напитки. Во-вторых, в сезон пиво на пляже продавать запрещено. Тебя уже дважды задерживали. Еще раз, и ты отправишься в тюрьму для несовершеннолетних в Эйнсли, где твои приятели, такие же как ты, будут насиловать твою нежную белую задницу ручкой от метлы и всем, что попадется им под Руку, и будут делать это с удовольствием. Ты понял?

Гарольд потупил глаза, представляя себе эту унизительную процедуру.

– Ты начнешь работать сразу, как только будут готовы все бумаги, – сказал Дойл. – Я и так уже не успеваю к запланированному открытию в июне. После школы будешь приходить и работать до темноты. Мегги будет кормить тебя обедом. В мае, когда занятия в школе закончатся, станешь приходить к восьми утра, а заканчивать в шесть. Когда мы все починим, ты возьмешь на себя проходную будку – выдавать клюшки, общаться с посетителями с улыбкой на лице. Каждый вечер, кроме понедельника. Понял?