Неправильный красноармеец Забабашкин (СИ)

Пленный стал меня изрядно подбешивать своим приступом шизофрении. Его, конечно, понять было можно. Утром он помогал бить советскую армию, а уже во второй завтрак наводил огонь на немецкую. От такого мгновенного перехода у любого крыша поедет. Но вот только дело всё в том, что сейчас, когда до позиций батареи осталось с полкилометра, психически нездоровый «напарник», который в любой момент может завалить дело, демаскировав нас, мне был не нужен.

«Тогда что? Может быть, выкинуть его тут у рощи. Привязать к дереву, а после зачистки недобитков вернуться и забрать?» — задал я себе вопрос.

И покосившись увидел искаженное лицо и очередной крик сошедшего с ума:

— Мотоцикл! Мотоцикл!

«Ну что ж, ты сам этого захотел», — сказал себе я, начав притормаживать и прижиматься к растущим рядом с просёлочной дорогой берёзам.

Однако в этот момент Фриц не просто закричал, он и, отпустив ранец, замахал руками:

— Чёртов немецкий мотоцикл вместе с двумя гадами — мотоциклистами, догоняет нас!

— Э-э, нифига себе, — только и прошептал я и обернулся в ту сторону, куда пытался показывать пленный.

За разговорами и рассказом о будущем плане я совсем упустил из вида, что кроме нас с Мольтке и недобитых артиллерийских расчётов вокруг ещё есть живые существа.

И вот теперь в пятидесяти метрах позади нас, я увидел двух подобных существ, которые на гусеничном мотоцикле следовали в том же направлении, что и мы.

Даже без фокусировки зрения было видно, что на помощь к артиллеристам мчат те два санитара, которые эвакуировали меня от берега реки до города.

— И как они узнали, что пушкарям нужна помощь? — удивился я и остановил свой мотоцикл прямо посреди дороги, таким образом перекрыв проезд.

Гусеничное транспортное средство вскоре подъехало, остановившись в двух метрах позади нас.

Водитель мотоцикла протёр свои очки, и выкрикнул:

— Эй, вы застряли? Можете самостоятельно освободить дорогу?

— Нет, — слез с сиденья я.

Один из фельдшеров узнал меня.

— Это ты, солдат? Зачем ты здесь? Почему не в госпитале?

— Еду на доклад к командиру, — не стал я уходить от предыдущей легенды, что они уже однажды от меня слышали.

— А он там? — водитель мотоцикла показал в сторону артиллерийских позиций.

— Должен быть там, — мне было интересно, как они узнали о нападении на батарею, ведь я все телефоны уничтожил. — А вы зачем туда едете?

— Полчаса назад лейтенант сломал ногу. Вроде бы открытый перелом. Серьёзная рана. До этого времени возможности его эвакуировать не было. А вот сейчас едем его забрать.

— А, так значит, вас не прямо сейчас по телефону вызвали, а ранее. Ещё до того, как всё случилось?

— Что всё?

— Ну, э-э, всё…

— Ты о чём говоришь? Не понимаю тебя. Мы узнали о том, что нужна помощь и минут тридцать-сорок уже прошло. И вот едем.

Сидящий в кузове поднял руку и вернулся к теме проезда.

— Так вы едете? Офицер мучается. Вы можете уступить нам дорогу? Нам надо спешить.

— А, ну раз спешите, то буду рад вам помочь.

Допускать помощь недобиткам, я совершенно не собирался. А потому не спеша полез под плащ, где за поясом был пистолет ТТ.

И в этот момент из кустов сзади раздался голос:

— Камрады, это Вы провода порвали?

— Что?!

Мы вчетвером посмотрели в сторону рощи. А там из кустов вылезли два немецких солдата. На спине у одного была привязана бобина с телефонным кабелем.

— Я говорю: не вы тут, случаем, провода порвали? Связи с артиллерией нет! Проверяем кабель. Но он пока везде цел.

— Так если цел, значит, не повреждён, — заметил я, опустив лицо вниз, чтобы не пугать вновь появившихся.

— Наверное, новый теперь поведём. Повреждение может быть скрыто за изоляцией, а потом он увидел, глаза его расширились, и он воскликнул: «О, майн год»!

— Что, страшно?

— «О, майн год»! — повторил связист. — Что с тобой?

— Жизнь потрепала. Это лик войны…

— Ничего себе! Это за тобой медики приехали?

— Можно и так сказать.

— Это раненый, — в подтверждение моих слов напомнил о себе санитар, а потом, вероятно, решив с нами не связываться, сказал тому, кто сидел за рулём: — Фридрих, объезжай их слева. Нас ждут.

— Ага. Ты прав. Вас всех уже давно ждут. Только не здесь, а в Аду, — улыбнулся я всем собравшимся немецким захватчикам и вытащив из-под плаща верный ТТ, за пару секунд освободил мир от обременительного присутствия четырёх нежелательных персон.

Глава 20 Это мои гаубицы

Увидев, как быстро я разделался с его бывшими коллегами, Фриц застыл с широко распахнутыми глазами, точно так же, как это было чуть ранее — на чердаке.

— Отомри, — разрешил я.

Немец поморгал, а затем ошарашено произнёс:

— Неужели этому учат…

— … в секретной школе НКВД, — закончил я за него.

И задумался на тему: «Имеет ли смысл мне заниматься маскировкой „улик“, в виде четырёх уничтоженных противников и техники, или нет?»