Неправильный красноармеец Забабашкин (СИ)

— Не пойдут они в атаку без прикрытия брони. Духа не хватит. Им Забабашкин всё желание от наступления в пешем порядке надолго отбил. Он им так жару давеча дал, что они теперь только внутри танков будут чувствовать себя более-менее уверенно. Разведчики майора Лосева пленного взяли. Невелика шишка, ефрейтор, но кое-что знать он знал. Так вот, он рассказал, что противник все танки эвакуировал в центр Троекуровска и сейчас их в кулак сбивают. Сказал, что приезда механиков-водителей для танков ждут. Они сегодня вечером или ночью прибыть должны, и как только это произойдёт, то начнётся наступление. К тому же, — он постучал карандашом по надписи «Чудово» на карте, — раз немцы взяли этот город, то они не смогут вести дальнейшее наступление, оставив у себя в тылу наше соединение. Таким образом, атака на нас неизбежна, и с большой вероятностью она будет проходить именно так, как мы предполагаем. Повторяю, немцы торопятся, боятся потерять инициативу.

Воронцов замолчал. А я решил прояснить смутно беспокоящий меня момент.

— Товарищ полковник, вот вы сказали, что немец точно будет наступать по дороге, и съезда с неё нет. Так? — тот утвердительно кивнул. — Тогда становится очевидным, что немецкие танки будут идти вперёд в одну или даже в две колонны. Так? — ещё кивок. — А раз так, то я не совсем понимаю, как будет происходить бой.

— Тебе же товарищ подполковник всё объяснил, — нахмурился Неверовский. — Артиллерия наносит удар по танкам, а затем в дело вступаешь ты с другими снайперами.

— Это я понял, — кивнул я ему. — Я только не понял, по каким танкам будет бить наша артиллерия.

— Как по каким? По первым в колонне, конечно.

— И что будет?

— Как что? Подобьёт их, и немцам каюк! — повысил он тон, вероятно, злясь от моего непонимания.

— Каюк — это, конечно, хорошо. Но только какому количеству техники этот самый каюк-то придёт? Двум? Трём? Четырём? Вряд ли большему числу. А остальные что делать будут? Назад возвратятся, а затем вновь пойдут в атаку, но уже после артподготовки по нашим позициям, уже раскрытым? Ведь существует большая вероятность того, что всю технику ПТРом подбить нам не удастся. Патронов-то мало. Да и экземпляр этот всего один. Мало ли, что может случиться. Тогда как быть в таком случае?

Моя мысль была понята. Но как оказалось, она была неоригинальной.

— Ты правильно мыслишь, Алексей. По-хорошему, нам бы нужно было бы эту колонну, или колонны, запереть с двух сторон. Но у нас нет такой возможности. Мы не можем пропустить головную часть и стрелять по хвосту. Немцы просто сомнут и артиллерию, и все наши позиции. Нам почти нечем воевать с танками. Особенно с танками!

— Тогда вопрос: а почему нам на тот холм, на котором предполагается разместиться мне со снайперами, не установить артиллерию и в удобный момент не атаковать немцев оттуда? — задал я логичный вопрос, ответ на который, казалось бы, находится на поверхности.

И действительно. Это же очевидно. Делаем артиллерийскую засаду на этом самом бугре. А когда немецкая колонна вытянется на шоссе, начинаем её расстреливать по всем канонам военного искусства. Вначале уничтожаем первые машины, затем замыкающие. И уже после, когда колонна не может двинуться ни вперёд, ни назад, методично расстреливаем не имеющую возможность маневрировать технику.

Но, увы, моё очевидное предположение оказалось в данный момент неосуществимо.

— Не получится, — сказал комдив и со вздохом пояснил: — Пушки незаметно для противника в нужное место не перекинуть. У немцев на переднем крае наверняка наблюдатели расположены, поэтому скрытность обеспечить мы не сможем. Немец нас обязательно заметит, а раз так, то засады не получится. Ночью же, в кромешной темноте привезти туда пушки, оборудовать позиции и не быть раскрытыми очень сложно, если вообще возможно. Засада, внезапное нападение во фланг — вот что может нам помочь и даже, возможно, спасти. К тому же артиллерии у нас почти совсем нет. Мы не можем её убрать с переднего края, оголив целое направление. Если засада не получится, то мы не имеем права остаться без пушек и беспрепятственно сдать город. Остановить колонну на подходе, не дав ей приблизиться к городу — это наш единственный шанс продержаться до подхода наших сил.

Слова комдива были логичны, и с ним я был полностью согласен. Их план был, в общем-то, адекватен и мне нравился. Однако я всё же решил внести в него небольшое дополнение, которое привело вышестоящее начальство в состояние прострации.

Ну да, дерзкое я предложение сделал. Очень дерзкое. Но зато, если всё получится, решение немецкого вопроса на данном участке фронта, можно будет считать практически выполненным. Во всяком случае, данное механизированное соединение, после осуществления подкорректированного мною плана, в этой жизни больше хлопот человечеству доставлять не будет.