Неправильный оборотень

Я оглянулся на своих, а они уже боевым клином выстроились… Ишь ты! А Лийса-то перед Форратом место заняла. Освобождённая от поддержки иллюзии сила проявила себя, и, значит, правильно мы всё с её хвостом сделали.

М-да… Уж если меня в бунте обвинили, то не стоило остальных за собой тащить. И пользуясь поднявшейся суетой, крикнул своим:

– Лийсу спрячьте. И сами в случае чего уходите. Приказ!

Часть 4. Лорд Лесной В тюрьме

Конвоировали меня солдаты из десятка Тацины под командованием самого десятника.

Солдаты угрюмо молчали, направляясь за казармы. Там находилась гауптвахта, где ещё вчера содержался Грахиаш.

Тацина немного неразборчиво и, кажется, непотребно ругался себе под нос. И уже громко витиевато выругался, когда нас догнал посыльный с указанием: посадить «бунтовщика» в камеры замка. Солдаты ещё больше помрачнели. Я же недоумевал. Что такого? Чем камеры замка хуже гауптвахты?

Я совершенно не имел никакого представления о местах тюремного заключения. До этого и видел только солдатскую гауптвахту.

Как-то мы с друзьями добрались до крепкого бревенчатого здания за казармами. Задней стеной здания служила уже сама крепостная стена, огораживающая замковый комплекс. Небольшие окна были забраны железными решётками. Толстая деревянная дверь укреплена широкими железными полосами, воссоздающими рисунок решёток.

Наши кружения возле здания увидел один из десятников – Шарут дружил с Тациной и неплохо к нам относился. Добродушно усмехаясь нашему любопытству, Шарут провёл нас внутрь здания. Объяснил предназначение гауптвахты, показал, в каких комнатах содержатся провинившиеся солдаты. Была комната и для провинившихся офицеров. От остальных её отличало немногое. Кровать, а не нары, как у солдат. Постель была помягче и снабжена одеялом, чем солдат также не баловали. Да из окна был виден кусочек дорожки, так что можно было развлекаться, наблюдая, кто по ней проходит. Тогда как из окон солдатских камер можно было полюбоваться только на камни крепостной стены.

В полной уверенности, что увижу нечто, напоминающее гауптвахту, я спокойно следовал за десятником.

Вход в тюрьму скрывался за неприметной дверью возле лестницы для слуг. За дверью находилась площадка, с которой также шла лестница, освещённая горящими факелами, но уже вниз.

Я с любопытством вертел головой. В деревне внизу под избой располагался только погреб. А тут, смотри-ка, ещё один этаж – только не наверх, а вниз ведёт. О, похоже, что и не один…

Эх, какой же я… несмышленый! Таким и другими эпитетами погрубее я крыл сам себя, когда зашёл в камеру, оказавшейся тесной ловушкой.

Три стены были каменными, четвёртой служила двойная решётка из толстых железных прутьев, каждая из которых запиралась на прочный замок. Камера была меньше, чем каморка Янселя. Ничего здесь не было. Только стены, решётка и каменный же пол. Даже гнилой соломы не было. Если лечь на пол, то я едва поместился бы в длину, а плечи почти упирались в стены.

Ага, ляжешь, если не побрезгуешь загаженным полом. Тут даже ведра не было для отправления естественных нужд! И дерьмом воняло!

Были на этаже и другие камеры – покомфортнее. Разглядел их по мере продвижения, насколько позволял свет факелов. Да только ещё на спуске в тюрьму нас нагнал второй посыльный с уточнением, в какую именно камеру меня поместить – какой-то карцер…

Тацина смущенно потоптался на пороге.

– Слышь, Лагор… ты того… потерпи чуток. Князь скоро будет, он добрый и это безобразие прекратит.

Я благодарно кивнул и попросил:

– Тацина, присмотри за моими… Чтобы больше никто сюда не попал. И самое главное – Лийсу сберегите. Ррык тебе не простит, если с ней что случится.

Подпустил немного шантажа. Откуда я знаю, простит или не простит вожак Тацине, если с Лийсой что случится, но уж точно не возрадуется.

«Медведь» понуро закивал:

– Это да… укроем. Сам прослежу, слово даю, – стукнул кулаком в грудь.

Десятник воткнул факел в крепление на стене напротив камеры, желая хотя бы мелочью облегчить мне несправедливое заточение.

А потом пришёл Грахиаш в сопровождении мага Дикальмиса и двух незнакомых солдат с копьями, видимо, из охраны княжича. Решётку открыли, солдаты направили на меня копья, и маг опасливо подступился.

– Руки протяни.

– Зачем? – я в недоумении протянул руки и вздрогнул, когда на запястьях защелкнулись железные браслеты, скреплённые между собой прочной цепочкой.

Маг быстро отступил и сразу же захлопнул решётку, с облегчением переводя дух. Грахиаш захохотал и даже подмигнул мне:

– Попался!

Вся компания ушла. А я, по-прежнему недоумевая и рассматривая неожиданное «украшение», стал размышлять о причине радости управляющего. Понятно, что я снова чего-то не знаю и, как следствие, не понимаю, какую гадость приготовил мне Грахиаш, а теперь ещё и его Светлость княжич Сивал.

Правильно ли я поступил, позволив поместить себя в каменную ловушку? Что бы произошло, если бы я не дал своим команду уходить? Ведь явно без боя не обошлось бы…

Нет, всё правильно! Любой бой – это жертвы. А жертв оборотням не простят – пусть мы будем тысячу раз правы!