Неправильный рейд.

В этот момент из беспросветного дыма, наполнившего коридор, вынырнул перепачканный сажей Валера. В кулаке он сжимал связку горящих простыней, которые огненным шлейфом волочились за ним по шипящему ковролину. Валера замахнулся чадящими простынями так, будто в его руках была ракетка, а сам он — игрок в бадминтон. Горячие искры и сгоревшие кусочки разлетелись из-за сквозняка по всему холлу — часть принялась за мягкую обивку кресел, другие легли на яркую зелень многострадального фикуса. Мы с Пашей успели только отскочить друг от друга в разные стороны. Валера отрезал нас от выхода. С ухмылочкой он надвигался на Пашу, я приставным шагом кралась в противоположную сторону.

Чем ближе Валера был к Паше, тем сильнее он раскручивал горящую ткань. На бритом затылке отлично просматривалась шишка от удара полкой. Искорки уже касались Пашиной одежды, когда я швырнула бедное дерево в Валеру. Фикус не был настолько тяжел, чтобы сбить его с ног, но горящие простыни запутались в многочисленных веточках, которые немедленно стали разгораться. Дыма стало еще больше — едко чадил поролон в обивке кресел, шипели, тихо взрываясь, зеленые листики фикуса.

За эти секунды Валериного замешательства мы с Пашей почти одновременно нырнули в дверной проем, и вместе с Томом и Симкой скатились по лестнице вниз, на первый этаж.

Том закричал первым:

— Нет! Только не это!

Паша повис на железных прутьях решетки, преграждавшей наш путь к спасению. Неожиданно Симка оттолкнула его в сторону, сложила руки рупором и закричала изо всех оставшихся сил. Ее крик эхом отскакивал от стен коридора первого этажа. 

— Настя, молчи! Настя! — вскричала я. — Валера — он же сейчас спустится. Остановите ее, ну что вы стоите?

Паша с Томом, разинув рты, пялились на орущую Симку.

— Что...

Только и смог выдавить Том.

— Что ты кричишь? — пришел в себя Паша. — Зачем?...

Я готова была разразиться проклятиями, когда Симка глубоко вздохнула и снова затянула свой ор. И тогда я различила одно-единственное слово:

— Папа-а-а-а-а!!

* * *

Мне хотелось верить, что в действиях Симки не было злого умысла. И я до сих пор в это верю, хотя остальные вряд ли когда-нибудь простят ее. Симка откровенно делилась со мной переживаниями, и прояви я хоть немного интереса к ее рассказам, включи я логику, многого можно было бы избежать.

Симку нельзя было винить в произошедшем хотя бы потому, что в награду за все попытки вырядиться настолько ярко, чтобы неизвестный Он обратил на нее внимание, ей, наконец, выпал шанс добиться желаемого. Если б в моих руках оказался выигрышный лотерейный билет, я бы показала язык любому, кто заикнулся бы о том, что нужно разорвать его. Вот и Симка, показав нам язык, поступила так, как посчитала нужным.

В Черный Храм она попала не только по вине компьютерных игр. Хотя, конечно, чрезмерная увлеченность играми не прошла даром для неокрепшей детской психики и упала на благодатную почву легкого помешательства.

Для отца Симки в судьбе дочери было слишком много иронии. Ведущий психотерапевт, кандидат медицинских наук, Илья Валерьевич Сухой, лечил многих безнадежных детей и вселял надежду в десятки родительских сердец. Узнав, что у его собственной дочери первая стадия шизофрении, единственное, что он мог сделать — это основать клинику по лечению психических расстройств, вызванных чрезмерным увлечением играми, пристроить туда дочь, лечить других пациентов и надеяться.

Мы никогда не замечали особого отношения к Симке, которое, в общем-то, было положено ей, учитывая ее положение. Но поведение ее отца было подчеркнуто отстраненное, и так появились яркие кофточки, кричащие платья, футболки с блестящими рисунками. В безликой толпе пациентов Симка выделялась невероятно, и это замечали все, кроме ее отца. Поэтому, когда в руках Симки оказался счастливый лотерейный билет, она тут же воспользовалась им. Она выдала отцу — грозному Иллидану — все наши планы. Илья Валерьевич не переселил дочь с этажа, на котором назревал бунт, в безопасное место. Он послушался Шахраз, которая твердила, что нужно оставить своего шпиона, потому что Делавер отказался с ней сотрудничать.

— Отказался? — шепотом повторила я.

Симка кивнула, размазывая по щекам слезы. На ее крики так никто и не явился, Настя с рыданиями сползла на пол и рассказала нам все, что мы хотели знать. Мы сидели возле запертой решетчатой двери и ждали, что вот-вот спустится Валера, а он все не шел.

Слышался вой сирен, значит, подоспели пожарные. По лестничным ступеням к нам полз серый, разбавленный дым.

На втором этаже с хрустом стали ломать двери, и мы затихли. Кто бы это ни был, нас не могло ждать ничего хорошего. Возможно, Симка расскажет отцу о нашей невиновности, но уж Шахраз без наказания нас точно не отпустит.

— Послушайте, но я ведь не знал! — раздался грозный голос, и в коридор первого этажа, от которого мы были отгорожены решетками, влетел низенький мужчина в штанах с подтяжками.

Симка вскочила на ноги.

— Папа! Папа, мы здесь!