Неправильный

— Я хотела произвести хорошее впечатление, — со вздохом отвечаю я, вспоминая этот день.

— Ты произвела его, — уверяет он. — Ты произвела хорошее впечатление.

Я смотрю на него в недоумении.

— Они возненавидели меня. Твоя мать, пыталась устроить тебе свидание, пока я сидела рядом с тобой.

— Ты произвела хорошее впечатление на меня, — разъясняет он. — И это все, что имеет значение.

Глаза жжет от негодования. Наворачиваются слезы и я борюсь с ними.

— Эти люди ужасны, Люк, — мой голос надламывается. — Кто вырастил тебя?

Он преодолевает расстояние между нами и заключает меня в свои объятия, моя голова покоится под его подбородком. Он целует меня в макушку и говорит:

— Прекрасная британка по имени Джун[6].

Я смеюсь.

— В самом деле?

— Конечно. Ты же не думаешь, что мои родители, стали бы марать себе руки, не так ли?

— Нет, — вздыхаю я и зарываюсь лицом в его грудь. Он все еще пахнет лосьоном после бритья и отдаленно напоминает больницу с дезинфицирующим средством, но мне это нравится.

— Я слишком расстроилась, чтобы съесть тыквенный пирог.

— Я куплю тебе все тыквы в Филадельфии и мои испечем свой собственный. — он пробегает руками вверх и вниз по моей спине. — Прости меня, Софи, не следовало вести тебя туда.

Что?

— Ты не хотел меня с ними знакомить?

— Я хотел, чтобы ты была там для меня, Софи, потому что ты все делаешь лучше. Было эгоистично с моей стороны приводить тебя туда, — его ладони пробираются под штанишки моей фланелевой пижамы и обхватывают попу. — Мне следовало заказать еды и весь день держать тебя голой в своей квартире, убеждая разрешить мне трахнуть эту идеальную задницу.

Я отталкиваю его. На секунду, он выглядит удивленным, пока я не говорю:

— Джина.

Его лицо становится каменным, по его выражению ничего нельзя разобрать.

— Джина не проблема, Софи.

— Ты был помолвлен с ней! — возмущаюсь я. Как он может пренебрегать своими отношениями с ней и моими чувствами по этому поводу? Стану ли и я когда-нибудь никем для него?

— Очень давно.

— Я тогда училась в средней школе.

Он в недоумении смотрит на меня, затем спрашивает:

— Когда я был помолвлен с Джиной?

— Да, — отвечаю я, не глядя ему в глаза.

— Что именно тебя беспокоит? То, что я был помолвлен или то, что ты училась в средней школе, когда я был помолвлен?

— Всё. Ничего. Я не знаю.

Я смотрю себе под ноги и Люк приподнимает мой подбородок так, чтобы наши глаза встретились.

— Я намного старше тебя, Софи. Это проблема или нет?

— Нет, — я качаю головой. — Если я не думаю о ней, — я подчеркиваю последнее слово.

— Она едва ли единственная женщина, с которой я … — он замолкает, когда я сердито смотрю на него, и смеется.

— Почему она все еще здесь? — голос у меня как у сумасшедшей. Разве он может дружить со своей бывшей? Но для меня она была сукой, не так ли? — Неважно.

— Мы работаем вместе, Софи, вот и всё. Для меня, она никто, — последние слова он произнес, касаясь губами моего уха, а его дыхание щекочет меня, заставляя дрожать. Он обхватывает ладонью заднюю сторону моей шеи и проводит большим пальцем по мочке уха. Я киваю, затем оборачиваю руки вокруг его шеи и целую его.

— Мне бы больше понравилось представлять тебя в средней школе, не доставляя тебе неудобств, — говорит он, разрывая поцелуй. Он с интересом разглядывает мою маленькую комнату. Его взгляд движется от половины комнаты Дженны к моей половине. Наша комната небольшая и сейчас здесь бардак. В географическом плане, наше общежитие недалеко от квартиры Люка на Риттенхауз Сквер, но в финансовом плане, они далеки друг от друга. Моя комната, буквально, размером с его гардеробную.

Он делает шаг и рассматривает мою пробковую доску. Боже, что у меня там? Бюстгальтер, который был на мне сегодня, висит на спинке стула. Пальцами, он дотрагивается до поверхности моего стола, где разбросаны учебники и тетради. Ему, наверное, интересно, что он делает со студенткой колледжа. Блядь, это трусики валяются на полу у него под носом?

Я не знаю что сказать, пока он не заканчивает осмотр. Я не собираюсь извиняться за свою комнату. Мне, возможно, немного неловко, но извиняться я не собираюсь. Я уверена, что он тоже когда-то жил в общежитии. Очень давно. Блин. Это то, о чем он думает? Сколько времени прошло с тех пор, как он был студентом? Насколько мы разные?

Он поворачивается ко мне с лукавой усмешкой:

— Ты никогда не занималась здесь сексом.

Очевидно, что не занималась. Он единственный, с кем у меня был секс и всегда в его квартире.

— Нет.

— Мы можем исправить это, прямо сейчас, — усмехается он.

Ах, вот, что было у него на уме? Он хочет быть единственным, кто трахал меня в моей комнате в общежитии?

— Да, пожалуйста.