Неправое дело

Лейтенант Геррек вошел в игровой зал и терпеливо наблюдал за партией. У Лефлёша посинела щека там, где он ее чесал, у Луи через полтора часа игры темные пряди волос упали на лоб, рубашка наполовину выбилась из брюк, рукава были закатаны до локтей. Вокруг бильярдного стола неподвижно стояли и сидели, кто с бокалом мюскаде в руках, кто с сигаретой, около дюжины мужчин и женщин. Позабыв об игре, они разглядывали полицейских из Кемпера. У низкорослого Геррека было худое лицо, тяжелые черты, непроницаемый взгляд, волосы светловатые, короткие и жидкие. Луи положил кий поперек стола и пожал ему руку:

– Луи Кельвелер, рад познакомиться. Вы позволите, я закончу партию? А то я уже одну проиграл.

– Давайте, – согласился Геррек без улыбки.

– Прошу прощения, но мой предок был страстный игрок. У меня это в крови.

Так-так, подумал Луи, малый себе на уме, грубо своей властью не пользуется. Выжидает, обходит острые углы, не раздражается по пустякам.

Через десять минут Луи обыграл Лефлёша, пообещал дать ему возможность отыграться, натянул свитер, куртку и последовал за полицейским. На этот раз Геррек отвел его в мэрию. Луи было жаль покидать прокуренный, пропахший потом зал «Кафе де ла Аль». Он сроднился с этим местом, и «Кафе де ла Аль» чудесным образом оказалось в первых рядах его самых любимых кафе.

XXIII

Во время разговора с полицейским, который оказался человеком осторожным, не лишенным приятности, но слегка скучноватым, Луи обнаружил в левом кармане записку. Между тем Геррек объяснял ему, что Диего, Диего Лакаста Ривас, был испанцем, что ему было пятьдесят, когда он начал работать у Севрана, и о нем ничего не известно. Придется всю Испанию перевернуть, и его это совсем не радует. Но для того чтобы бесследно исчезнуть, нужны серьезные причины, и Мари они наверняка были известны, раз она продолжала его ждать. А вдруг он вернулся? А вдруг это он убил Мари? Слушая лейтенанта, Луи сунул руку в карман и нащупал бумажку. Скомканный клочок, которому совершенно нечего было там делать, поскольку обрывок газеты с завернутой в него косточкой он отдал Герреку. Не перебивая инспектора, Луи развернул бумажку.

– Кельвелер, – сказал Геррек, прервав свой рассказ, – вы меня слушаете?

– Прочтите это, лейтенант, только не трогайте, я и так уже оставил свои отпечатки.

Кельвелер протянул Герреку узкую полоску мятой бумаги, порванной по краям. Короткие строчки были отпечатаны на машинке.

В хижине в Вобане
Парочка скрывалась,
Все о ней – молчок.
И не тратьте время,
Чтоб забить седьмой.

– Откуда этот стишок? – удивился Геррек.

– Из моего кармана.

– Опять?

– На этот раз я здесь ни при чем. Мне подбросили эту записку только что, в кафе. Ее там не было, когда я в три часа вошел в бар.

– Где была ваша куртка?

– Рядом с бильярдным столом, сохла на стуле.

– Бумажка была скомкана?

– Да.

– А что это за «седьмой»?

– Бильярдный шар номер семь. Я трижды безуспешно пытался его забить в конце партии.

– Написано коряво.

– Зато понятно.

– Парочка… – пробормотал Геррек. – Если в тот вечер в хижине прятались тайные любовники и Мари их вспугнула, один из них мог ее убить. Ничего удивительного, такое уже бывало, не далее как четыре года назад в Лориане. Только… почему анонимное письмо? И почему автор не называет эту парочку? Почему обращается к вам? Почему в кафе? И этот седьмой шар, он-то при чем?

– Где-то тут собака зарыта, – тихо проговорил Луи.

– Бесполезные вопросы… – пожал плечами Геррек, словно беседуя с самим собой. – Тут мы имеем дело с запутанными тайнами любителей анонимок, их ненормальными побуждениями, извращенными методами, лишенными логики… Жадность, трусость, жестокость, слабость… То же самое было лет шесть назад в Пон-Лабе. Однако нельзя исключать, что все это – правда.

– Хижина в Вобане – подходящее место для парочек. Крыша над головой и от чужих глаз подальше. Можно почти не бояться, что кто-нибудь увидит.

– Даже зная, что Мари Лакаста ходила туда за моллюсками?

– Вряд ли она стала бы заходить в хижину, знала ведь, что это за место. В такие старые каменные домики ходят либо пописать, либо на свидание, не далее как четыре тысячи лет назад это стало известно всему свету. Но в тот четверг, по необычному стечению обстоятельств, она могла неожиданно туда заглянуть.

– А автор записки? Он тоже там был?

– Слишком много народу собралось на месте преступления в один вечер, в подобные совпадения я не верю. Но он мог знать, что в хижине пряталась какая-то парочка. Он узнает об убийстве, складывает два и два и предупреждает нас. Но не заявляет об этом в открытую, потому что боится. Вы же читали: «все о ней – молчок». Либо автор сгущает краски, либо один из этой пары человек опасный или просто влиятельный, с которым лучше не связываться, потому все и предпочитают держать язык за зубами.

– А почему он пишет именно вам?

– К моей куртке было легко подойти, и потом, от меня до вас один шаг.