Непредвиденные происшествия в экспедициях

Взвалив на плечи инструмент, топограф отправился к чуму, заметив, что у входа стоит человек. Приблизившись, он увидел хрупкую девушку с грудным ребёнком на руках. «Ей едва ли исполнилось восемнадцать лет,» — подумал топограф; на её плечи была накинута меховая безрукавка, расшитая национальными узорами цветным бисером, на ногах унтайки с подобной отделкой. Геннадия удивили её глаза: они были широко раскрытыми, в отличие от коренных жителей Севера. Лицо слегка скуластое с припухшими щеками. Девушка словно остолбенела, она как заворожённая смотрела на пришельца, спустившегося с неба. Геннадий, поздоровавшись, пояснил, что он работает в экспедиции, в этих местах пробудет три дня. Вдруг захныкал ребёнок, она тряхнула его дважды, и он засопел. Наконец она заговорила, её голос оказался нежным, успокаивающим, напомнил ему голос его матери. Девушка сказала, что звать её Елюён», топограф, улыбнувшись, сказал: «Значит, Лена». Хозяйка пригласила гостя в чум. К удивлению топографа, в чуме никого не было. В середине чума стояла печь, рядом невысокий столик, заставленный скромной посудой. Пол застелен оленьими шкурами. В дальнем сегменте сгрудились книги, над ними висела берданка, рядом свисали пучки лекарственных трав, от которых распространялись удивительные ароматы. Топограф поставил инструмент у входа и отправился за остальным багажом.

Возвратившись, он увидел, что на печке уже кипит вода в чайнике. Хозяйка предложила выпить чаю, гость согласился, тем более идти в горы было уже поздно. Геннадий выставил свои консервированные продукты, девушка, увидев сгущёнку, сказала, что ей очень нравится сгущённое молоко. Топограф пытался выяснить, где же остальные члены семьи и когда они появятся, но девушка уходила от ответа, стараясь выяснить, чем будет заниматься экспедиционный работник, не последует ли здесь грандиозное строительство. Она рассказала, что когда училась в интернатской школе, то их возили на экскурсию, где возводилась Хантайская гидроэлектростанция, там экскурсовод показала им гигантские турбины, которые вырабатывали электричество. Вокруг строительной площадки лес был выкорчеван, местность превратилась в пустыню. Топограф успокоил хозяйку, что здесь величественных строек не планируется, экспедиция занимается топографической съёмкой, в результате этих работ будет создана точная карта, на которой будет показан даже её чум. Лена успокоилась, сказав, что где происходят стройки, то исчезает в озёрах и реках рыба и уходят из лесов звери. Заговорив про рыбу, девушка поведала, что вчера с помощью лодки поставила у берега небольшую рыбацкую сеть, утром не смогла вытянуть, не хватило сил, набилось много кумжи. Геннадий сразу прекратил пить чай, отправился к берегу. Хозяйка прикрыла спящего ребёнка пледом и пошла к озеру. В ячейках капроновой сети виднелись крупные серебристые рыбины — стали тянуть сеть вдвоём. Она оказалась совсем короткой, но рыбы набилось много, и она запутала капитально сеть. До потёмков пришлось Геннадию выбирать кумжу, некоторые рыбины были более метра и весом около десяти килограммов. Лена подсказала, что рыбу желательно сегодня всю распороть и засолить, поэтому они разожгли костёр и перерабатывали рыбу до полуночи. Хозяйка запекла рыбное филе в тесте на костре, такое блюдо готовят эвенки, оно очень понравилось гостю.

Утром, чуть забрезжил рассвет, топограф отправился в горы. Ему предстояло проделать измерения на двух вершинах. Он торопился, заканчивалась первая декада сентября. Погода начинала портиться, небо стало часто затягивать свинцовыми тучами. Порывистые ветры не переставали сдувать последние золотистые хвоинки с бородавчатых лиственниц. На первой вершине удалось проделать измерения сравнительно быстро. На второй горе произошла осечка. Выставленная веха на дереве, которую предстояло подсечь с геодезического знака, исчезла. Пришлось идти на соседнюю гору, взбираться на дерево, а безопасного пояса для этого не было. Оказалось, веху согнуло ветром, удалось её восстановить, но при спуске с дерева топограф сорвался, упал и сломал руку. Начались дожди, иногда пробрасывал снег; с ноющей болью в руке топограф добрался до вершины горы; теперь нужен был просвет на небе, чтобы увидеть в окуляр теодолита веху и проделать измерения. Взятые продукты закончились, топограф вспоминал, что в чуме огромное количество рыбы, о которой сейчас он мечтал. Шли дни — топограф, спрятавшись под оголённую лиственницу, натянув на сучья брезент, ждал улучшения погоды. Рука распухла, она не давала покоя.